Виндзоры приезжают на съемки к Бертонам, обе пары регулярно ужинают вместе. В уважение к валлийским корням Бертона герцогиня специально надевает брошку принца Уэльского – цветок лилии из белых и желтых бриллиантов. Элизабет Тейлор смотрит на брошку жадным взглядом: она знаменита своей коллекцией ювелирных украшений[24]. Ужиная с Виндзорами и Ротшильдами перед европейской премьерой «Укрощения строптивой», она надевает драгоценностей примерно на полтора миллиона долларов, так что паре требуется защита восьмерых телохранителей, чтобы ненадолго заехать в парижскую оперу. В тот же день Бертон тратит 960 тысяч на покупку реактивного самолета для Элизабет, на котором они летели в Париж. «Элизабет не была недовольна», – поверяет он дневнику.
Элизабет пленяет сказочное очарование Виндзоров, но Бертон не так убежден, что созданный им мир – именно тот, который ему нужен, причем его тревогу одновременно и питают, и укрощают три бутылки водки в день, и Виндзоры начинают его немного утомлять. В отличие от герцогини, герцогу не хватает энергии: другой их знакомый прямо-таки заворожен тем, что бывший король «по любому поводу всегда умел сказать что-нибудь… поразительно глупое».
12 ноября Бертоны удостаивают своим визитом званый ужин на двадцать две персоны в доме Виндзоров.
Входя в столовую, Бертон узнает только двоих: графа и графиню Бисмарк, да и то только по имени. «Он, граф, так же похож на образ железного канцлера, как макаронина. Мягкий, округлый и нерешительный. Этот бы не выкроил современную Германию даже из картона».
Его пресыщенному взгляду кажется, что герцог и герцогиня сильно уменьшились. «Удивительно, какие маленькие герцог и герцогиня. Две крошечные фигурки, похожие на Тото и Нанетт, которые ставят на камин. С отбитыми краешками. Что-то такое, что выставляют в переднюю комнату только по воскресеньям. Поцарапанное королевское достоинство. Такой святыне, которой огражден король[25], заметно не хватает убедительности. Очаровательны и никчемны».
Элизабет замечает, что из всей компании только у них с Ричардом нет титулов. Она обижена, что ее не посадили рядом с герцогом, а Ричард возмущен, что его не посадили рядом с герцогиней. Вместо этого он оказывается между другой герцогиней и графиней «с натянутыми моложавыми лицами».
Одна из них говорит ему, что видела, как он играл «Гамлета», и спрашивает, как он сумел запомнить столько реплик. Бертон говорит, что вообще не напрягается, что импровизирует, что Шекспир – паршивый автор, что Гамлет – такой гнусный персонаж, что некоторые его слова можно сказать только по пьяни.
– Я имею в виду эту его безумную жалость к себе. «Как все кругом меня изобличает и вялую мою торопит месть». Да разве на трезвую голову такое ляпнешь? Только не я.
Он думает, что, пожалуй, ему удалось шокировать собеседницу. Другая дама, «ни днем моложе семидесяти, с таким количеством подтяжек, что ее лицо подтянулось куда-то на затылок», спрашивает его, правда ли, что все актеры голубые. Да, отвечает он, именно поэтому он и женился на Элизабет, потому что она тоже нетрадиционной ориентации. Но у них уговор.
– Как же вы живете?
– Ну, она живет в одном люксе, я в другом, и мы занимаемся любовью по телефону.
После обеда Тейлор с ужасом видит, как Бертон подходит к герцогине Виндзорской и заявляет:
– Вы, без всяких сомнений, самая вульгарная женщина, которую я когда-либо встречал.
