Манера Рида меняется – беззаботность исчезает, а глаза сужаются, как недавно у Коновалова. Он опускает взгляд и понимает, что в буквальном смысле сидит на детекторе лжи – системе, которая измеряет психофизиологические реакции. Насколько я знаю, Рид не двойной агент, просто он некомпетентен, что ничуть не лучше. Из-за его безалаберности Коновалова и Ершову взяли на работу в посольство, что в свою очередь привело к смерти человека, который мог встать на нашу сторону в нынешние непростые времена после холодной войны.
Открывается дверь, и в комнату возвращается Чарльз Каман.
– Рид, похоже, нам надо поговорить.
– Да кто ты такой, мать твою? – бросает тот, сверля меня злобным взглядом.
– Просто ученый.
По крайней мере, так я говорю сам себе каждый день.
Я выхожу из самолета в Атланте и направляюсь к центру зала прилетов, стараясь заставить тело адаптироваться к новому часовому поясу. Путешествия меня особо не напрягают, а вот попытка привыкнуть к новому месту – да. Во время своей командировки я пытался приглядывать за лабораторией по мере возможности, но все равно основная часть обязанностей по контролю легла на офис-менеджера Шейлу.
Мы созвонились во время полета, и она рассказала мне о текущей ситуации. Сейчас мы в самом разгаре работы над проектом, который, как мы надеемся, позволит определить, где человек – ну, террорист – побывал за последние несколько дней, проанализировав штаммы бактерий из его кишечника.
И единственное, что меня во всем этом беспокоит, – наш покровитель. Генерал Фигероа – человек с благими намерениями, но уж очень упорный, и со всем своим упорством он пытается заставить меня придумать технологию поиска «гена террориста». И хотя я нашел по крайней мере одну общую черту в исследованных геномах, это столь же значимый факт, что и наличие сходных генов у профессиональных футболистов. У огромного количества людей тоже есть эти гены, но они не играют в футбол… и не надевают пояс шахида.
В страшных снах мне видится, как разработанную технологию применяют, чтобы арестовывать случайных выходцев с Ближнего Востока на том лишь основании, что у них «подозрительный» генетический профиль.
– Скажи генералу, что мы еще не закончили технико-экономическое обоснование.
– На самом деле Тодд держит это на контроле.
Мысль о том, что такая важная тема была на контроле у моего заместителя, заставила меня занервничать. Конечно, Тодд Поуг был в курсе моей позиции по этому вопросу – не хватало еще, чтобы в моей же лаборатории родилась очередная безумная схема убийства на основе научных методов. Наука должна спасать жизни, а не отнимать.
Однажды на собрании я высмеял научную статью, в которой предлагалось устанавливать ДНК-сканеры на ударные беспилотники, чтобы определять личности уничтоженных террористов.
«А если выяснится, что на куски разнесли ни в чем не повинных людей, эти умники, наверное, предложат использовать эти ДНК, чтобы воскресить убитых, да?»
Среди собравшихся послышались нервные смешки. Когда же я просмотрел список имен под статьей, то обнаружил там доктора Т. Поуга – моего зама.
Кроме того, Шейла сообщила, что со мной снова пытались связаться из ФБР. Впрочем, новостью это можно было назвать с трудом. Запросы на встречи поступали регулярно, но серьезное внимание на них я обращал, только когда появлялись слова «судебное требование».
– Эй, путешественник! – слышу я знакомый голос, когда вхожу в ресторан «Экко», расположенный в терминале. Я сажусь за столик, где уже сидит Джиллиан, – женщина, которая не только терпит мое присутствие рядом, но и спасла мне жизнь, буквально.
