Теория всего - страница 10

– Ты давно здесь? – спрашивает меня Джек и делает глоток из бутылки. – Не знаю – отвечаю я – кажется, что слишком давно. – И как здесь?– спрашивает он. – Здесь полная тоска и никаких развлечений. – Слушай, а давай сыграем в богов – говорит мне мой брат – наделаем людей и скажем им, что мы их боги. – Хорошая идея – говорю я – но телки должны ходить голыми. Джек понимающе смеется.

Я подхожу к ручью, беру в руки немного мягкой глины и начинаю лепить из нее человечка. Через пять минут человечек готов. – Оживи – говорю я. Он оживает. – Стань человеком. Он начинает расти и превращается в голого мужчину. Мужчина смотрит на меня и говорит – Ты кто?

– Я был самым скромным парнем в своей школе – говорит Уилл – я бы так им и остался, если бы не моя одноклассница. Одна из тех телок, чьи богатые родители с детства приучают детей смотреть на всех свысока. Я был страшно в нее влюблен и боялся признаться ей в этом. А она ходила и все стебалась надо мной, как над последним лохом. Она была уверенна, что я никогда не отважусь что– либо сделать в жизни. Однажды она перед всем классом сказала, что переспит со мной, если я отважусь сделать на себе татуировку что я – лох. Ни один нормальный парень не сделает подобного. А я сделал. Это был единственный способ доказать всем, что ты настоящий фрик. Я сделал это и на следующий день перед всем классом снял свою тениссную рубашку. Я снял свою рубашку и у всех отвисла челюсть. На моем плече красовалась надпись – этот лох отъебал Эбби Литтлгейт . С тех пор все и завертелось.

– Я тот, кто тебя создал. Я твой Бог – говорю я глиняному человечку – и у меня нет имени. Просто Бог. Ты человек и тебя зовут Адам. Ты должен слушаться меня, потому что я дал тебе жизнь – говорю я ему и перекладывая холодный будвайзер в другую руку, слышу как в кустах давится от смеха Джек. У Джека особенный смех. Его смех ни с кем ни спутать. Он заставляет тебя лежа на полу и угорая от смеха, держать себя за живот, боясь, что он вот–вот не выдержит и порвется.

– Бог – говорит мне Адам, поворачивая голову и глядя на несущийся смех из-за кустов – а что мне можно делать? – Ты можешь делать все, что захочешь. Хоть на голове танцуй – мне все равно. Только не ешь вон те яблоки, а то сдохнешь – я показываю рукой на первое попавшееся дерево. Кстати, я думаю, скоро я сделаю тебе женщину. – Женщину? А что это такое? – спрашивает меня послушный глиняный Адам. – Ты увидишь и сам поймешь. – отвечаю я, подхожу к нему, сую в него свою руку и отламывая небольшой кусок его глиняного ребра, достаю из него руку. – Давай, завтра увидимся – говорю я ему, показываю пальцами пис и иду к кустам.

– Ну ты даешь – смеется Джек – я твой Бог. Такое не каждый день услышишь. Мы позабавимся сейчас с моим братом. Из куска ребра глиняного человечка мы слепим отличную телку. Мы лепим ее. Мы оживляем ее. И мы спорим. – Сиськи, сиськи должны быть другими – говорит мой младший брат. – Это же не Лола Феррари, сделай ей обычные сиськи, не маленькие и не большие, а то они будут свисать вниз. Сиськи должны стоять – говорит Джек. – Ладно – говорю я – можно и поменьше. – Задница, что у нее за задница? – спрашивает он – тебе что, действительно нравятся такие задницы? Это же не задница, это что – то совершенно другое. Если она захочет сесть на стул, то ей потребуется два стула, вместо одного. – Слушай, лепи ее сам – отвечаю я суетящемуся Джеку – давай, вылепи из нее нормальную телку. Такую, что бы с ней не стремно было появиться в каком–нибудь клубе.