Файфер, куда ты Леру дел? Некто Данила95Красавчег задонатил Лосевым две тысячи.
— Так… — начинает Тёма, отводя взгляд от камеры. — Вы тут про Леру спрашиваете. Лера в порядке, — кивает он. — Она сейчас вместе с Женей. Так что не переживайте. У нас тут… — Тёма берет паузу, отводя тоскливый взгляд. — У нас тут все… хорошо… Знаете, я недавно одну новую песню написал, — и плавно съезжает с темы, поглаживая ладонью гриф, — ставьте “плюс” в комментах, если хотите послушать.
Чат снова вскипает, и Тёма, как и обещал, садится ровнее и берет несколько аккордов, а затем говорит название песни.
“Теперь все по-взрослому”.
Он начинает с медленного интро.
Мелодия очень красивая и сразу западает в душу, но когда добавляется голос Тёмы – красивый и чарующий, — у меня спирает дыхание. По коже бегут мурашки. Любой, кто смотрит сейчас на него, понимает, что текст песни – что-то очень личное.
Он не спешил вернуть ее, теперь все в прошлом,
Осталась галерея, где сотни разных снимков.
Она в тележке из “Семейного Магнита”, и ей все равно,
Что у него в кармане лишь ключи и пачка легких “Винстон”...
Пропев эти строки, Тёма поднимает голову и смотрит прямо в камеру, а кажется, что на меня.
Загипнотизированная его голосом и взглядом, чувствую, как в горле застревает комок.
— Выключи это, пожалуйста, — прошу Женьку.
Женя блокирует телефон и посылает мне жалостливый взгляд.
— Лер, это же он о тебе.
Я делаю вид, что не слышу ее, беру свой телефон и подключаю его к красной “Джи-би-эль”. Затем открываю приложение с музыкой и, взбив подушку, ложусь на спину.
Играет “Я тебя не люблю”.
— И давно ты стала фанаткой Лепса? — Женька таращит глаза, больше никак не комментируя дешевое представление Файфера.
— Недавно.
Заложив руки за голову, закрываю глаза.
Это только первый день. А мне уже хочется врезать Тёме и при этом сесть ему на лицо.
Я и забыла, каким он умеет быть очаровательным. Ведь сама же когда-то повелась на эту гитару, голос, взгляд ангела и фирменную улыбку. В шестнадцать у меня не было шансов не влюбиться в него, учитывая, как мастерски он уже тогда умел подкатывать.
Мы как-то обсуждали, почему не стали встречаться раньше. И Тёма признался, что давно был в меня влюблен, но боялся, что поторопится и отпугнет такую хорошую девочку.
Все школьные годы я видела в нем просто друга, соседского пацана, одноклассника. Но потом, в начале одиннадцатого класса, когда Тёма все-таки осмелился и поцеловал меня возле подъезда, я больше никого кроме него не видела, не слышала и не хотела.
Мы были друг у друга первыми – я это знаю. И каково мне теперь слышать, что он спал сразу с двумя девушками.
Конечно, Женька права. Глупо было надеяться, что Тёма соблюдал целибат почти два года. Просто мне очень неприятно узнавать подробности его сексуальной жизни вот так – при свидетелях. И после этого он еще и поет песню, которую посвятил мне.
Разве это не издевательство?
— Слышишь? Это песня про Файфера, — говорю я Женьке, продолжая слушать гуру.
— Лепс вряд ли знаком с Файфером, — прыскает она.
— Я о том, что он поет о безответственном человеке.
— Лера! Там дискотека началась! — Женя трясет меня за ногу. — Пойдем. Я не собираюсь тут торчать и анализировать творчество Лепса!
— Его не надо анализировать. Просто слушать. — Я вздыхаю. Эта песня рвет мне душу. — А раньше я его не понимала.
Мои глаза закрыты.
Слышу, как Женя встает и звенит кружками, из которых мы пьем “Просекко”.
