– Позвольте, Эр Патер, ведь есть же защитник для этой полутвари.
Эр Патер поперхнулся воздухом и стал лихорадочно водить взглядом по пространству, а по толпе прошёл ропот.
– И кто же он, достопочтенный Ар? – вернув самообладание, он вопросительно взглянул на сторону обвинения. Я тоже стих и внимательно уставился на Ара Густаве.
– Согласно древнему положению, защитником в любом виде суда может выступить и сам обвиняемый. Верно ведь, Эр Патер?
Вид священника напомнил мне человека, которому только что, велением высочайшего начальства, отменили отпуск, урезали премию, а так же нагрузили сверхурочной работой на месяц вперёд. Во всяком случае, его лицо вызвало у меня такие ассоциации.
Но Патер не собирался сдаваться без боя:
– Кхм… Вы уверены, Ар Густаве? Чтобы эта богомерзкая тварь…
– Пусть повеселит нас перед смертью…
Ах, ты ж сука! Да он поржать с меня решил!.. Ну я тебе устрою…
– Что ж, есть такое положение. Но согласно ли им воспользоваться это существо?
Взгляды всех присутствующих устремились на меня. А я, сверля глазами Рыцаря, кивнул.
Эр Патер, видимо уже смирившись с неслыханной почестью, которую мне собирались оказать, только махнул рукой.
– Выньте у неё изо рта кляп, да ослабьте путы… и не думай сбежать, тварь…
…а я, почувствовав долгожданную свободу (ну, хоть шевельнуть телом могу… хотя кандалы – вещь не стильная), решил во чтобы то не стало утереть нос этим гондурасовцам. Я, конечно, не юрист (даже близко не валялся), но кое-что в софистике и спорах понимаю… Уж «Пробатио Диаболика» я вам точно вверну, спасибо Беатриче-сан и уминекам…
Подойдя к местному аналогу «Библии», я, положа руку на неё, начал произносить клятву, которую мне суфлировал державший меня охранник…
Глава четвёртая, в которой кнут и пряник отправляются в пешее путешествие с остановками по известным адресам
…оглядываясь назад, я понимаю, что мог решить все свои тогдашние проблемы гораздо более простыми путями. В конце концов, у меня имелись более доступные способы как спастись, так и умереть. Хм, ни к месту вспомнилось: «Хороший день шоб здохнуть».
И хотя всё моё существо против этого, я бы вполне мог воспользоваться «помощью» моего Тюремщика (кавычки должны чувствоваться даже на бумаге!). Поваляться в его ногах, попытаться как-нибудь развести его (пять единиц ума должны работать, а не простаивать!), да, в конце концов, героически умереть – чем не вариант?
И сейчас, глядя назад, я всё это понимаю.
Я же вёл себя как полный дебил (попадундус вульгарис). Попал я, ага. Статы, Система… забыл, вернее не придал значения тому простому факту, что это всё – на самом деле. Где-то внутри всё же оставалось то ощущение сказки, волшебного… ну не мог я тогда принять факт, что попасть можно не только в тридевятое царство со всеми вытекающими (впрочем, после некоторого опыта меня терзают смутные сомнения…), а и, прости господи, в натуральнейшее Средневековье, с его заскоками, грязью и чинопоклонством.
Ведь все эти «Ары», «Эры» и «Саны» (а также ещё воз и тележка наименований) для местных такая же традиция и нерушимая истина, как для нас, к примеру, красить яйца на Пасху. Это титулы и обращения, которые чётко показывают человеку его место. Так сказать, чтобы с порога было ясно, какого птица перед тобой полёта, и насколько перед ней надо заискивать и раболепствовать.
Вот, тот же Эр Ганс, который, су… очень нехорошая самка собаки, повёл себя так, как повёл бы человек своего времени. Увидел возможность – решил пацан воспользоваться – пацан воспользовался ей. И его бы даже особо не осудили!.. Не, ну, конечно, покачали бы головами, посетовали на падение нравов и всё. А у местных, между прочим, целибат не хуже католиков (у духовенства)!
