Тепло любимых рук - страница 20

В девушек мы влюблялись сразу, не раздумывая и без остатка. Первым от любви потерял голову мой друг. И как в классической комедии про близких друзей, от девушки из моей группы, с которой мы победили на конкурсе поцелуев. Как-то раз мои сокурсницы позвали меня в аудиторию, усадили на стул, а потом по очереди усаживались ко мне на колени и по очереди целовались на время. Вы бы отказались? И я нет, хотя переживал страшно! С будущей женой моего друга мы установили рекорд – семнадцать с половиной минут. Когда я рассказал о конкурсе своему другу, вместо того чтобы порадоваться, он помрачнел как туча. Спрашиваю: в чем дело? И вдруг он говорит, что влюбился в эту девушку с первого дня нашей учебы в университете! Да так, что не мог рассказать об этом никому, даже лучшему другу! Я обнял его и говорю: «Ну ты и балбес! Подумаешь, целовались! Так я со всей группой целовался! А у тебя любовь! Настоящая! Надо понимать разницу, глупая грузинская голова! Немедленно идем к ней, и ты во всем признаешься!» Когда девушка выслушала двух сумасшедших грузин, ее большие голубые глаза стали просто огромными. Они поженились, и у них родилась дочь – конечно же, я стал ее крестным.

О том, что друзей связывают не просто приятельские отношения, но и самые настоящие сердечные узы, я узнал после одной истории, случившейся со мной в университетском общежитии. Однажды после пар мы с Георгием зашли ко мне выпить чаю с пирожными, потом он побежал на тренировку в «Динамо», а я остался заниматься. Минут через десять в дверь постучали. На пороге стоял молодой кавказец с широкой грудью и словарным запасом из трех слов, два из которых ругательные. В 1990 году в нашем студенческом общежитии их жило около пятидесяти человек, возрастом от двадцати до шестидесяти. Никакого отношения к университету они не имели. Их земляк жил с комендантшей, дамой бальзаковского возраста и необъятных размеров, которая заселила общежитие всеми его многочисленными родственниками и друзьями. Они резали баранов прямо у входа в общагу, стреляли по голубям из боевого оружия, били студентов и насиловали студенток. Милиционеры, которые должны были нас охранять, бегали для них за водкой, а когда южные братья не на шутку расходились, закрывались от них на проходной. Как-то раз один горячий джигит у меня на глазах стал хватать какую-то девушку. Она плакала и просила ее отпустить, а он ее тащил и грязно ругался. А меня так родители воспитали, что девушка – это святое, а обезьянам место в зоопарке. Я как мог популярно ему объяснил, что с девушками так себя вести нельзя, он затаил злобу и стал ждать удобного случая, чтобы отомстить.

А теперь он стоял у меня в дверях и куда-то звал. Мы зашли на кухню в конце коридора. Как только я переступил порог, откуда-то сбоку мне брызнули в глаза слезоточивым газом и начали впятером бить. Я ничего не видел от боли в глазах и старался прижаться к стене, чтобы не упасть. И прыгать из окна не хотелось – кухня на четвертом этаже. Вдруг слышу шум и голос моего друга. Как вихрь он ворвался на кухню, раскидал моих обидчиков, подсечкой сбил с ног их главного, засунул ему палец в рот и стал орать, что, если они не успокоятся, их главарь будет улыбаться, как Джокер из фильма про Бэтмена.

Не ожидавшие такого поворота джигиты мигом успокоились, потому что одно дело – избивать толпой беззащитного студента, и совсем другое – драться насмерть с теми, кто отступать не собирается. Они сразу вспомнили, что все мы с Кавказа, все – братья и повели к своему авторитету, седому аксакалу, который сидел в папахе на шкурах из баранов в одной из комнат и перебирал четки. Тот сказал, что произошло какое-то недоразумение, и приказал накрыть стол в одном из лучших ресторанов города. Полночи мы сидели рядом с ним, а потом слушали тосты о вечной дружбе и нерушимом кавказском братстве.