– Я Элла, это мои старшие братья Брайн, Нейт, Каис и Макс.
– Так и думала. Вы очень похожи. Не проводите меня до таверны? Я в первый раз в городе, еще теряюсь.
Говорила мягко, чтобы не отпугнуть. Дети мне не верили, но желание поесть и согреться было выше. Тем более братья волновались за маленькую сестричку, которая то и дело начинала реветь. У меня сердце слезами обливалось, при виде деток.
Элла взяла меня за руку и повела. Мальчишки шли за нами и переговаривались. Не привыкшие к доброте, они опасались незнакомки. И правильно… В мире много жестокости, и всегда нужно быть острожным.
Таверна находилась не так далеко, как я представляла. Открыв дверь, на нас налетел теплый вкусный запах. В нем слышались отголоски мясного наваристого супа, жаренной картошки и крепленного эля.
– Как кушать хочется, леди Зима, – шмыгнула носом.
Мы сели за свободный стол и едва уместились. К нам подошла подавальщица и скривила нос, увидев детей. Грязных, голодных…
Меня пробрала злость.
– Нам семь тарелок супа, картошку с мясом, хлеб, теплый чай и фрукты, – отчеканила я.
– Леди Найрис! – услышала я за спиной голос Олафа, – Извините, встретил знакомых и несколько увлекся разговором. Прошло уж три часа.
– Ничего страшного, – улыбнулась мужчине, – Мы задержимся.
Посыльный посмотрел на нашу компанию, нахмурился.
– Вы сделали заказ?
Кивнула.
– Пойду потороплю их, и воды горячей принесу. Погреетесь пока.
Олаф вернулся через три минуты, я даже не успела вытянуть из детей информацию.
В стаканы он разлил воды. Дети стали медленно пить, боясь обжечься.
– Итак, где вы живете?
– В приюте, – выдохнул, кажется Макс.
Он был выше всех остальных. Наверное, самый старший.
– Сколько вам лет?
– Мне десять, – ответил Макс, – Элле шесть будет, Брайну семь, Нейту восемь, Каису девять.
– Погодки значит, – потянула я, – А родители ваши…
– Папу убили, а мама не вынесла горя и заболела. Лихорадка унесла, – подал голос Каис.
– Мы жили бедно, но всегда в тепле и уюте, – Макс усмехнулся, – Когда осиротели, власти забрали наш обветшалый дом, а нас запихнули в приют. Только там тоже плохо… С едой, с кроватями, с одеждой. Мы там ночуем, а потом пытаемся…
– Не умереть с голода, – процедила я сквозь зубы, – Вас там совсем не кормят?
– Дают на завтрак кипяток и сухарь. Говорят, что достаточно для поддержания жизни, – жаловалась Элла, – А я так хочу топленого молока с пирогом. Как мама готовила.
– Ты мелкая была, как помнишь-то? – Макс покачал головой, – Работать можно с тринадцати лет. Мне еще три года терпеть. Потом может, станет легче…
Нам принесли суп, и мы на какое-то время перестали болтать. Ели. Дети не могли насытиться, и когда принесли картошку, то вгрызлись в нее…
Атти смотрела на деток с жалостью. Никому ненужные, они еле волочат жизнь. В них еще теплится надежда на лучшее будущее, но она такая призрачная… Такая невесомая.
Забрать бы их всех. И мне даже будет куда, но позже. Когда Эдуард выполнит свои обязательства. А это месяц точно.
Я с ума сойду от беспокойства.
Дети после того, как поели, заметно повеселели.
– Спасибо, леди Зима, – Элла встала со своего места, подошла ко мне и как смогла обняла, – Вот бы нам такую маму.
– Элли, – вздохнул Макс, – сядь на место.
У меня на глаза навернулись слезы. Тетушка Бет говорила, что сила целителя накладывает отпечаток на характер. Мне безумно не хотелось оставлять детей тут, но я не знала, как им помочь.
