Русские «вежливые люди» относились к айнам уважительно. Главному командиру Охотского правления Г. Г. Писареву Сенатом велено «посланным для взятия ясаку подтверждать накрепко, чтоб оные к обывателям показывали, как можно, ласку и вводили бы их в вольной и в свободный торг» (1731 г.). А указ Екатерины II от 30 апреля 1779 года вообще гласил: «Её императорское величество повелевает приведенных в подданство на дальних островах мохнатых Курильцев оставить свободными и никакого сбору с них не требовать, да и впредь обитающих тамо народов к тому не принуждать». Так Россия знакомилась с соседями. Ничего общего с тем, что вытворяли с жителями Америки не к ночи помянутые Христофор Колумб и Америго Веспуччи. Не зря за массовые расправы над аборигенами Колумба в цепях вернули в Испанию. За время плаванья тот же Америго захватил в рабство двести индейцев. Не зря посвященные им памятники «благодарные потомки» с ненавистью крушат в Новом Свете. Разные у нас с Западом культуры и отношение к коренным народам. Разные цивилизации. Другая историческая память. Оттого так крайне обветшала гробница организатора первого кругосветного плавания Фернана Магеллана на месте его гибели (остров Мактан, Филиппины). Рядом же сияет яркой бронзой статуя Лапу-Лапу, его убийцы. Любят, понимают люди вождя: он защищал свою землю. Никому не жалко Магеллана.
Семён постоял у могилы Прончищевых, штурмана третьего ранга Василия Васильевича и его жены Татьяны Фёдоровны. Герои Великой Северной экспедиции 1733—1743 годов. Вспомнил выписку из бортового журнала его отряда: «30 августа 1736 года в исходе восьмого часа наш командир Прончищев божию волей умер. По регламенту и старшинству взял команду Семён Челюскин». Прончищев скончался от жировой эмболии из-за открытого перелома большой берцовой кости левой ноги при неудачной высадке на Лаптевский берег. Татьяна погибла от пневмонии через две недели. Погребение обнаружил в 1875 году геолог А. Л. Чекановский. Семён осмотрел и совсем недавний памятник: три параллелепипеда из розового камня с теми же именами и строками Иннокентия Рождественского.
На взморье одинокая могила,
Чугунный крест и пасмурный гранит…
Пахнуло временами Анны Иоановны, не очень понятой русской императрицы. Была она из Курляндии, на российском престоле случайно. Так звезды сложились. Помнят её чудачества. Заряженные ружья в комнатах (любила матушка из окон по пролетавшим птицам пострелять). Картишки уважала. Садиться с государыней играть было очень накладно (такой интересный способ пополнения госказны). Линию Петра Великого на укрепление Империи продолжила. Очередную русско-турецкую войну, по итогам которой в Россию окончательно вернулся Азов, выиграла. В битве за польское наследство победила. Челябинск основала (1731 г.), договорившись с Абулхайр-ханом о протекторате России над казахской степью. Организовала невероятную по масштабам Великую Северную экспедицию. Штат семи её полевых отрядов достигал пяти тысяч человек. Даже по нынешним временам грандиозно. Тринадцать кораблей экспедиции отстроили на возрожденной верфи в Соломбале под Архангельском, в Охотске, Тобольске, Якутске. Был у неё в фаворитах Эрнст Иоганн Бирон, очень неглупый курляндец, молвой недооцененный. Великий знаток лошадей, он создал русское коневодство. Основал в России множество конных заводов. Племенных лошадей свозил из Англии, Аравии, Персии, Неаполя. После ухода императрицы Бирон был тут же приговорен к смерти, потом сослан на Урал, потом прощён. Пушкин так сказал о непростом иностранце, честно служившем России: «Он имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа». Да уж, было времечко. Слава Богу, прошло.
