– Кури ребята, асфальт будет не раньше чем через час.
Перекур в любом коллективном деле – святое. Рабочие, всего их человек семь, похожих на оранжевых чертей-близнецов, с сознанием сделанного наполовину дела уходят под тень акаций на травянистую обочину, рассаживаются – кто – на чем -вокруг ящика, накрытого газетами, на которых в беспорядке рассыпаны доминошные кости, лежат мобильники. Закуриваются сигареты, пьется «яга», вынимаются «тормозки» -бутерброды, разбираются кости. И, вот уже, – из тех, кто постарше – оранжевые близнецы-черти-труженики яростно режутся в домино, куря, закусывая и распивая пиво, вынутое из закопанного в песок и, заботливо накрытого полиэтиленом, ведра с водой. Бросая косые взгляды на вагончик, где скрылся бригадир, кое-кто из рабочих прикладывается к более крепкому напитку. Один из рабочих, небритый странный парень в черных старомодных очках, как бы и не спешит на перерыв. Ему, похоже, все равно – работать или отдыхать. …А не тот ли это ребенок, что сосал материнскую грудь в одной из квартир слегка заснеженной Ялты или Симферополя – города пребывающего в легкой сезонной депрессии… Он не спеша насаживает на черенок, соскочившую «грабарку», прислоняет ее к неподвижно застывшему, на время перерыва, катку и словно нехотя направляется к яростно упражняющимся в доминошной игре товарищам, но остается, скорее критически, наблюдать за их игрой. …Не символ ли для него такое игрище -со стучанием по ящику – презренной земной бренности… …Товарищи по бригаде, стуча «костями» по импровизированному столу, время от времени горланят:
– …Ах, так. А мы – дупль-пусто!
– …А двумя?!
– …Таких нет.
– …А, чего же ты сел играть?!
– …Хочет в козлы! …И все в таком роде. Проигравшие, под улюлюканье и тычки, уступают место следующей нетерпе ливой паре желающих постучать по ящику. И нет вокруг ничего другого кроме звенящих бутылок, сигаретного дыма, и игры -невзрачных «глазастых» прямоугольничков, стучащих по куску фанеры….
Странный парень, – то ли он «свой среди чужих», – то ли «чужой среди своих», – уходит на обочину и неподалеку садится на траву, облокотившись спиной на, свежевыгруженую из «камаза», кучу излучающего прохладу гравия.
Один из рабочих донстает из ведра (ведро врыто в песок и прикрыто куском полиэтилена и крышкой, в нем холодная вода и бутылки с пивом) бутылки, их тут же разбирают, откупоривают.
Рабочий, который по всему видать «душа компании», разворачивает свой пиджак и извлекает из него бутылку (0,7л), с этикеткой « Крыммост».
«ДУША КОМПАНИИ» – «Тренер» – не смотрит?
ЕГО СОБУТЫЛЬНИК– нет, давай допинг.
Странный парень, прислонившийся к куче гравия, – «чужой среди своих» или «свой среди чужих», – надвигает на глаза кепку, собираясь, очевидно, основательно отдохнуть.
РАБОЧИЙ, который поправлял знак, глядя на разливающего в стороне вино «Душу компани»:
– Не гоже это.., – в самое работное время.., и в самую жару.
«ДУША КОМП.» -Тебе «не гоже», а нам гоже.
– Нам, ах как гоже, – в самый раз, -. вторит РАБОЧИЙ, кому наливают. Эти двое со смаком выпивают вино из кружек. Часть вина остается.
– Колян, а про гребца – что дальше? …Это один из рабочих вероятно напомнил Коляну – «душе компании» – о недорасказанной в прошлый перерыв забавной истории, или анекдоте, каких в, «тамадейском» по жизни, организме Коляна – хоть пруд пруди.
«ДУША КОМПАНИИ» наливает еще кружку и, оглянувшись по сторонам (все заняты делом: играют и пьют пиво), протягивает ее, уже почти дремлющему, сидящему на куче гравия, странному парню, со словами «На, пей!» (парень в солнцезащитных очках и в, надвинутой низко на лоб, кепке). Тот берет большой пластиковый бокал, отхлебывает и кашляет. Он, видимо, не ожидал, что это – то самое вино, славящееся своей крепостью..
