Дэн нередко делал репортажи на тему Агрокомплекса. Порой Грейс раздражало его высокомерное отношение к пребывающим там преступникам. Несколько месяцев назад муж опубликовал статью о людях, намеренно идущих на правонарушения, – лишь бы попасть в Агрокомплекс, и они тогда здорово поругались. Сама она испытывала определенное беспокойство: не приведет ли возврат к традиционным трудовым навыкам к возрождению давних классовых ценностей? В лагерях, разбросанных по стране, в основном оказывались те, кто не мог похвастать хорошим финансовым положением.
Впрочем, чувства у Грейс были довольно противоречивые. Разумеется, многие обитатели Агрокомплекса вели здесь жизнь куда лучшего качества, чем в городе. У них появились занятие и цель, но… точно ли трудовой лагерь выгодно отличается от работных домов Викторианской эпохи, о которых ей приходилось читать в детстве? Атмосфера в Агрокомплексе поддерживалась самая что ни на есть позитивная, однако преступникам то и дело напоминали, что они наказаны обществом и потому не им определять, где именно трудиться и сколько времени провести в трудовом лагере, чем и когда питаться. Преступник должен пройти курс исцеления. Да, свежий воздух, здоровая пища – это прекрасно, только уйти отсюда по своей воле невозможно. Одновременно с появлением цели у заключенных возникало и чувство стыда. Дэн о подобных нюансах задуматься не способен… Хорошо, что он не знает о прошлом Грейс. Как он отреагировал бы?
Она отбросила воспоминания в сторону и направилась к офису. Один из малышей Никки проснулся и начал канючить. Мать забеспокоилась – поглядывала то на Грейс, то на ребенка, то вновь прилипала к окну.
Они припарковали машину и принялись сражаться с ремнями детских сидений. Наконец детей извлекли из салона и передали матери, а затем охранник проводил все семейство в контору.
– Догоню вас через минуту! – крикнула им вслед Грейс.
Вытащив сумочку и телефон из заднего кармана сиденья, она оперлась о крыло автомобиля и постояла на солнышке, собираясь с мыслями. Голубое небо, поля белоснежного хлопка, колышущегося на легком ветерке…
Грейс сделала глубокий вдох и направилась к зданию, однако путь ей преградила группа детей. Пятеро ребятишек лет десяти спорили из-за мяча, и она вдруг вспомнила вчерашний сон.
Как ни странно, ей снилось вовсе не изуродованное лицо Корины.
Ночью она вновь увидела Реми и вспомнила одну произошедшую в детстве стычку.
* * *
– Что ты сказал о моей матери, говнюк?
Тощий и неухоженный Реми изготовился к схватке с самым здоровым мальчишкой из компании, преследующей их в переулке на задах торгового квартала. Грейси держалась сбоку, наблюдая за двумя другими, – оценивала их силы. Один был ростом с Реми, хоть и помладше. Второй, упитанный парнишка, негромко заворчал сквозь зубы, что твой ротвейлер, поднял с земли пустую бутылку и швырнул ее в стену поверх голов Реми и Грейси – вроде как предупредительный выстрел. Их осыпали осколки стекла, один из которых впился в икру Грейси. Она вытащила его и отбросила в сторону, не обращая внимания на боль и выступившую на коже кровь. Еще раз оглядела троицу: нет ли у них оружия? Похоже, нет, но ни в чем нельзя быть уверенной.
Так учил ее Реми.
– Сказал, что твоя мать – шлюха. Перетрахалась со всеми парнями на нашей улице.
Крупный мальчишка оглянулся на приятелей. Те заулыбались, не спуская глаз с Реми.
