Тернистая дорога в рай - страница 2

«Что же мне теперь делать? – сокрушался Глеб в своих внутренних стенаниях. – В школе была хоть какая-то облегчительная определённость: с утра идёшь в школу, после обеда возвращаешься домой; выучил урок – молодец, не выучил – получаешь двойку. Изо дня в день непрекращающееся вращение в бесконечном круговороте повторяющихся событий. А что же взрослая жизнь, к которой я так стремился? Она оказалась гораздо, гораздо тяжелее, чем я по-детски наивно полагал. Сквозь исказительную призму своей детской беззаботности и простодушной мечтательности я не сумел разглядеть истинный порядок вещей взрослой жизни. Что ж, остаётся надеяться, что всё рано или поздно наладится и примет должный вид, который я нарисовал в своих блаженных грёзах».

Однако даже по прошествии почти года после сдачи экзаменов долгожданные улучшения никак не проявлялись на предрассветном горизонте, не было ни намёка на их приближение. Напротив, становилось всё только хуже. Экономическая ситуация в стране ухудшалась, цены росли, а зарплаты демонстрировали стабильную разогорчительную неизменность.

Всё это заставило Глеба уйти с работы и, собрав все свои скудные пожитки, отправиться в битвенный, упорный путь, не заботясь о последствиях. Простому обывателю его побег покажется проявлением легкомысленной иль дерзновенной погони за лучшей жизнью, но лишь подлинно добросердечные люди сумеют разглядеть в его поступке истинный мотив: Глеб не хотел излишне обременять своих родителей. Он, возможно из-за своей юношеской врождённой гордости, считал себя нахлебником, обузой для семьи. О, как же он ошибался. Но что сделано, то сделано.

Глеб покидал свой дом с пустынной грустью от вынужденного расставания, но, подобно ярому мечтателю, он с радостным восторгом смотрел вперёд на предстоящий путь. Убеждённый в своём неминуемом успехе, он дал себе клятвенное слово возвратиться, лишь обретя высокое положение и богатство, и как неоспоримое доказательство безошибочности своих взглядов возложить их благочинными дарами к ногам родителей, которых он очень любил. А грубил он им порой не оттого, что плохо к ним относился или не уважал их, а просто потому, что в моменты оживлённого спора мнил себя непогрешимо правым, даже не подвергая сомнениям свои суждения, и считал необходимым отстаивать свою позицию до зудящей хрипоты в воспалившемся от спора горле, иногда даже сам не сознавая ради чего.

Оставляя свой родимый дом далеко позади, Глеб ехал навстречу своим юношеским обольстительным мечтам. Из окна автобуса, мчавшегося в другой город, он смотрел на мелькавшие широколиственные майские деревья и думал: правильно ли он поступил? Если вчера он был уверен в безукоризненной правильности сделанного выбора, то сегодня его стоическое убеждение громогласно пошатнулось. Его терзали огнепалимые сомнения в том, что в дали от родных мест, за длиннющих двести километров, он сумеет отыскать свой благотворный путь к безоблачному счастью.

Наверное, виной тому был первобытный страх. Боязнь неизвестности, испокон веков преследующая человека, всегда старается помешать ему победоносно творить свою жизнь по собственному, подчас никому не понятному, шаблону, образовавшемуся из причудливых сплетений восторженных мечтаний, обманчивых желаний и чужих примеров.

Вдруг, безо всяких очевидных предпосылок к тому, перед мысленным взором Глеба, устремлённым в потайные недра его души, появился нежданный, незабвенный образ той, которая вот уже более десятка лет, долгих и суровых, явно и подспудно занимала его мысли. Глеб не знал, откуда явилось это эфемерное видение и почему. Возможно, оно было рассеивающим сладостный туман мечтаний горьким напоминанием того, что полновластная насмешница-судьба любит то и дело низвергать людей в пугающую бездну неудач и горестных разочарований, было поучительным напоминанием того, что не всё в жизни зависит от наших пламенных желаний.