– От кого?
– Мы и сами не знаем. Урс Штадраут как раз за тем и отлучился, чтобы узнать.
– И потому он направил тебя ко мне. Интересно наблюдать за тем, как вы пытаетесь скрывать свои подозрения насчет меня. Это так… – светлая задумалась, пытаясь подобрать одно из тех слов, что подошли бы по контексту, – …так забавно, – девушка вскинула брови, копируя мимику Юста.
На лице Фулрии появилась легкая ухмылка, но глаза оставались холодными, и на миг в них проскользнула тень грусти.
– Вот тебе загадка, беляночка: зачем я была приставлена к тебе, если ты уже вне подозрений?
Развернувшись, женщина прошла в другой конец зала и села в кресло, подперев голову. Флявия же оставалась сидеть в том положении, в каком была, когда ей задали вопрос:
– И много ты знаешь о темных?
– Я знаю вашу историю, этого достаточно? – не поворачиваясь, ответила та.
– Ну-ка, блесни знаниями. И почему ты так странно говоришь?
– О чем ты?
– Столько лишних шипящих и глухих звуков.
– Но ведь так звучит язык темных. Разве нет?
– У вас в Королевстве настолько отсталая информация о нас?
– Сто тридцать две согласные и одна гласная…
– Чего? – Фулрия удивленно на нее взглянула. – Так уже никто не говорит. Ну разве что те, кто живут на периферии, откуда мы с урсом Штадраутом.
– Вы выросли в одном месте?
– Ладно, придется привыкнуть к твоей речи, – сощурившись, ответила Граус. – Да, мы росли вместе, в одном поселении.
– И потому ты так привязана к нему?
– История и культура, беляночка, мы говорили об этом.
– Я хорошо знаю историю охровых земель. В них главенствовала сила крови, а не разума и творчества. И потому народ раскололся на части вслед за тремя кланами: Даркаэр, Курфис и Фархут. Первый славился своей твердой рукой и хитростью. Второй был известен умом и мудрым словом. А третий – идеями.
– На самом деле все проще. Просто эти роды уважали чистоту крови, когда все о ней забыли. И потому через поколения лишь три семьи сохранили силу, которая была у всех когда-то.
– Все они сосуществовали ровно до одной роковой ночи, что сорвала маски с прокаженных творений богов.
Некоторое время Граус молчала, но все же сказала ледяным тоном:
– Не стоит говорить о богах в присутствии гончего.
– Я слышу в твоих словах обиду.
– Как можно обижаться на сказки?
– Но все же тебе неприятно, – повернувшись, Флявия посмотрела ей в глаза и улыбнулась. – Я же вижу.
Фулрия напряглась, почувствовав укор в свою сторону. Конечно, ненависть светлых к темным была ей знакома, но Элсдаар будто бы утверждала о превосходстве своего народа.
– Дальше, – скомандовала приставленная.
На секунду Флявия снова улыбнулась, чуть прищурившись, но после продолжила:
– В ту ночь Даркаэры убили кланы Курфис и Фархут. Наутро некогда процветающие охровые земли преобразились. Алое солнце стало глазами Даркаэров.
Граус пыталась понять смысл ее выражения, но размышления прервал мажордом, зашедший в залу с подносом.
– Не желаете чаю?
Фулрия почувствовала облегчение от оборвавшегося диалога и, кивнув мужчине, сняла ножны.
– Жестокость оправдывают, когда это приводит к хорошему исходу. А охровые земли на многие годы были в упадке. Что можешь сказать в этом случае, Граус?
– Я не оправдываю ту «ночь черных кинжалов».
– Как удобно.
Элсдаар поднялась с паркета и прошла к столику, на котором уже стояли маленькие чашки с чаем. Легкий дымок вился над фарфором и исчезал через мгновенье, растворяясь в несколько прохладном воздухе залы.
