Терновый венец. Рассказы об Александре Пушкине - страница 27

Граф Соллогуб Владимир, который на самом деле занимался делами Министерства в Твери, ни сном, ни духом не ведал о дуэли, пока через некоторое время после отъезда он не получил от приятеля, Андрея Карамзина, письмо, что он, мол, «поручился за него Пушкину, как за своего Дерптского товарища, что он не будет уклоняться от поединка с ним, и – ошибся…»

Молодой граф вспыхнул. «Как? Разве я уклоняюсь? Я же ничего не знал!?». Не понимая, что происходит, быстро отправил письмо Карамзину, прося срочно написать – о каком вызове Пушкина идет речь?

И скоро ему ответили, что в Петербурге гуляет сплетня, как будто он заговорил тогда, на балу, про Ленского потому, что тот нравится Натали Пушкиной, о чем ей и намекал в разговоре.

Владимир сел и настрочил срочное письмо Пушкину, что он готов к его услугам в любое время и где угодно – хотя за собой не чувствует никакой вины. И описал ему всё, как было…

Переживания Владимира одолевали. Как он, обожествляющий Пушкина, станет против него к барьеру с пистолетом в руках? Из-за такой мелочи, как ничего не значащий светский разговор на балу, в чужой гостиной?

Соллогуба возмущало, что пустышка Натали не поняла его, а досужие люди перетолковали светскую сплетню, и неизвестно, в каком виде она дошла до уважаемого им поэта.

Теперь вот – последовал вызов…. Но он должен будет принять его. Твердо сжал губы: «Впрочем, стрелять в Пушкина меня никто не заставляет, и этого делать я не буду ни за что!».

Вскоре мимо Твери по делам проезжал камер-юнкер Валуев, служивший в чине губернского регистратора. Петр Александрович был женихом той самой княжны Вяземской, Мари, и был в курсе всего происходящего в Петербурге.

Он и рассказал ему новость:

– Знаешь, что около Пушкиной сильно увивается француз Дантес – кавалергард?

Владимир сардонически усмехнулся:

– И что же? В то самое время, когда её муж будет стреляться со мной, жена его будет кокетничать с французом?!.. Что и требовалось доказать!.. – Граф еще больше утвердился во мнении, что Натали Пушкина на самом деле – обыкновенная пустая кокетка. «Позорит такого мужа!», – возмутился в душе, но ничего вслух не произнес…

Александр же Пушкин, подумав на досуге и остыв, тоже хотел, было, махнуть на все рукой и поручить все Соболевскому, чтобы тот уладил дело миром, но невежливость графа, как ему казалось, относительно жены, по светским законам требовала сатисфакции2. Жена без устали в ухо зудела, что слышит за спиной сплетни, где бы она ни появилась. Так сидела бы дома и их не было бы! Пришлось написать молодому графу письмо. А попросил отвезти его в Тверь Хлюстина Семена – того самого, с кем чуть не подрался на дуэли чуть раньше…

Ольга от всей души болела за брата. Знала, что и долгожданный день выхода первого номера журнала11 апреля 1836 года, не снимет этот груз с плеч – он еще находился в Михайловском и не знал об этом.

Александр приехал и оказалось, что «Современник» вышел» и – хоть одна радость за все последнее время! В Петербурге жужжали, что журнал покорил всех содержательностью, и следующих номеров читающая публика ждет с нетерпением.

Когда брат заскочил к ней по дороге от матери, он поделился с ней сомнениями: значит ли это, что журнал будут покупать? И Ольга видела— это был тот самый главный вопрос, который больше всего беспокоил его – наряду с неоконченным делом по дуэли с Соллогубом. Он признался, что уже и не рад, что вызвал невиновного человека из-за глупостей жены… Сказал: «Оля, теперь-то я знаю, что Соллогуба в городе нет— он поехал в Тверь по делам службы. – С горечью добавил: – Но и невозможно ведь ждать, пока граф приедет! Надо, наконец, решить этот вопрос чести». И вскоре брат поехал в наемном экипаже в Тверь. Но – разминулся с ретивым служащим Министерства внутренних дел – тот как раз уехал оттуда на два дня.