ТерпИлиада. Жизнь и творчество Генриха Терпиловского - страница 18

А что же исполнялось тогда на концертах джаз-оркестра? В 1948 году отмечали 130-летие основания Грозного, поэтому часто звучали гимн города, песни, посвященные ему. Первое отделение одного из концертов начиналось с сюиты из песен композиторов, лауреатов Сталинской премии, в музыкальной обработке Г. Терпиловского, «не-лауреата». В общем, дань времени отдавалась сполна, иначе было нельзя. Эта самая дань ощущается и в заметках члена жюри смотра самодеятельности нефтяников Г. Терпиловского, напечатанных в газете «Грозненский рабочий».

Г. Терпиловский с товарищем по работе в ДИТРе.

Грозный, 1948 год

А в своих текстовках он писал тогда:

И швец, и жнец, и на дуде игрец, он частенько сочинял и конферанс. Глаз невольно останавливается, спотыкается, когда на пожелтевших листках читаешь строки «о самом большом садоводе, о самом любимом и мудром, о Сталине песню споем». Песня-то была Вано Мурадели, но предложение спеть исходило от «много-терпиловского», который к тому времени, конечно же, все понимал (что подтверждает его стихотворная «Лагериада» – см. Часть 3), к «садоводу» относился соответственно его заслугам. Но приходилось приспосабливаться и бывшему зеку…

Программа концерта джаз-оркестра

В оправдание этого «заказного стихоплетства» можно только сказать, что плохо у Генриха оно получалось. Просто из рук вон. И рифма стерлась до безобразия, и легкость улетучилась, и ритм подозрительно захромал. Никогда бы не подумал, что автор озорной «Лагериады» или проникновенных любовных виршей – тот же самый человек, который «настрогал» ура-патриотические, на живую нитку скроенные сочинения. И все же они являлись на свет, и это помогает нам лучше понять, в каких ситуациях оказывался творец. Сравнение всегда полезно.

Но на концертах популярного оркестра «на второе», после антракта, всегда выдавалось нечто раскованное. Начиналось, например, с фантазии на темы вальсов Штрауса в обработке все того же Г. Терпиловского. Кстати, и «на третье», под занавес, оркестр исполнял «Прощальную песенку джаза ДИТРа», слова и музыка – руководителя коллектива.

Там были такие слова:

В том-то и секрет, что была в этом гибком и в то же время несгибаемом, как оказалось, человеке тайная жизнь – жизнь свободной души.

…Как-то раз, придя к могиле Терпиловского, я увидел бывшего омоновца-«чеченца», уже помянувшего своих боевых друзей. Молодой ветеран присел прямо на оградку могилы Генриха Романовича, нахохлившись, как ворон. Такое вот стечение обстоятельств… Кто из них был творцом истории, подлинно действующим лицом, а кто – просто статистом и жертвой? Кто виноват в том, что не прижились русские ростки на чеченской земле?

Нет пока ответа на столь неудобные вопросы. Ясно одно: не поют в Чечне песен, сочиненных Терпиловским. Ясно и то, что кровавый круг истории замкнулся и ключ к пониманию его механизма сокрыт где-то глубоко. Может быть, и в этом уголке Южного (!) кладбища Перми?

А русский «чеченец», мой земеля, вырвавшийся живым из «горячей точки» под названием Грозный, даже не заметил, что на кладбищенской оградке композитора есть ключ. Скрипичный.