Они всегда были веселыми, шутили и неизменно приветствовали состав наряда.
– Как кофе, ребята? – обычно интересовался всегда доброжелательный и разговорчивый Леонов.
– Отличное, товарищ, генерал, – отвечали мы, прихлебывая из стаканчиков.
– Налей-ка красавица и нам, обращаясь к продавщице, – гудел рядом Гречко.
– И обязательно с коньячком, – добавлял кто-нибудь из космонавтов.
Ровно в десять на трибунах мавзолея появлялись руководители Страны, и торжество начиналось.
Описывать его нет нужды, ибо старшее поколение отлично помнит насколько красочными и впечатляющими были в ту пору демонстрации и парады на Красной площади.
Примерно за час, перед нами проходили до ста тысяч трудящихся столицы с различными транспарантами, воздушными шарами и цветами в руках, скандирующих лозунги, поющих и просто радостно смеющихся. Все это время над Площадью гремела музыка, прерывающаяся комментариями диктора Центрального телевидения.
Нам же было не до веселья. Приходилось непрерывно наблюдать за шествующими вдоль нашей цепи согражданами, выискивая возможно шагающих в их рядах злоумышленников. К концу действа от музыки, криков и непрерывно мелькающих перед глазами лиц, в головах шумело, но бдительности мы не утрачивали, поскольку за спинами прохаживался вездесущий Александров, изредка тихо порыкивающий.
После завершения возвращались в общежитие на Хавскую, где вскладчину организовывали скромное застолье, что слушателям не возбранялось. А потом на несколько дней улетали в краткосрочные отпуска. Благо билеты на самолет тогда стоили сущий пустяк.
Ко второму курсу у нас сформировались микро группы слушателей, наиболее близко друживших между собой. Они состояли из трех-четырех человек.
Основным объединяющим признаком служило совместное проживание и общность интересов.
Я сдружился с Васей Нечаем, Володей Мазаевым и Виталием Мартыненко. Наиболее эрудированным из нас был Нечай, происходивший из старинного рода запорожских козаков, отец которого – Мирослав Нечай, был известным украинским журналистом и писателем.
Володя Мазаев был фанатичным спортсменом, охотником и рыбаком, а Виталька Мартыненко просто хорошим парнем, обладавшим недюжинной силой, любящим дружеское застолье и симпатичных девчат.
Совместно с нами, в этой же комнате жила вторая микро группа, куда входили тоже ранее служившие на флоте Саша Екименко, Женя Худяков и Виталий Мельничук, а также державшийся особняком, бывший армейский сержант, а теперь старшина 1 статьи Николай Штец. С ним у меня произошел конфликт, едва не закончившийся отчислением из ВКШ.
В то время, обустраивая быт, мы вскладчину купили эспандер, гантели, гири и подержанный магнитофон «Комета». По утрам, перед занятиями и вечером, после них, все без исключения активно занимались гиревым спортом и слушали эстрадную музыку.
По выходным общежитие пустело и, проводя время в городе, мы возвращались туда затемно.
Одним таким я приехал несколько раньше.
Верхний свет в нашей комнате был погашен и в дальнем ее конце, на койке у батареи, мирно сопел носом Саша Екименко. На первой же от входа, заложив руки за голову и уставившись в потолок, при свете настольной лампы, о чем – то мечтал Коля Штец.
На стоявшем рядом столе дымился включенный магнитофон с крутившейся вхолостую кассетой. Я тут же его отключил, сделав Штецу замечание.
В ответ тот послал меня в известное место и обозвал салагой.
