– А вот и аббат Леруа собственной персоной, – заметил Шут.
Аббат подошёл к ним и вытер пот со лба цветастым платочком. Седые волосы придавали ему определённое величие, но крупный нос, пухлые щёки и толстые губы изрядно мешали этому.
– Deus autem omnipotens benedicat tibi, Виконт. Я не знал, что вы в Кардерлине.
– Приехали на ярмарку, монсеньор?
– Да, надо пополнить монастырские склады продуктами и вином.
– Я думал, вы сами производите вино?
– Это само собой. Вино для евхаристии и на продажу крестьянам у нас есть. Но я люблю себя побаловать хорошим вином. У меня здесь проверенные поставщики. С ними я должен сегодня встретиться.
Аббат оглянулся назад.
– И ещё одно дело привело меня сюда. Мне надо поговорить с Бертраном, начальником стражи. Вы не видели его?
– Кажется, я видел его в корчме, – сказал Лонгрин.
Аббат прошёл в корчму, Виконт с Лонгрином снова пошли смотреть оружейные лавки, а Шут с Артуром продолжили прогулку по площади.
Два монаха с кружками для подаяния обходили торговцев. Торговцы бросали монеты, а монахи осеняли их крёстным знамением.
– Вот хорошо устроились, – прокомментировал Шут. – Не сеют, не пашут, а денежку гребут. А попробуй не дай! Тебе же дороже выйдет. Аббат – человек злопамятный. В Кардерлине его вся управа побаивается.
Тут же они стали свидетелями этих слов. Аббат в сопровождении двух стражников подошёл к гадалке и зычным голосом стал отгонять простой народ от неё.
– Сказано в Библии: «Пусть не будет среди вас ни прорицателей, ни гадателей, ни предсказателей, ни колдунов, ни заклинателей, ни тех, кто обращается к мертвецам и духам, ни тех, кто взывает к мёртвым». Изыди, ведьма! – повернулся он к гадалке. Та не смотрела на него и как будто его не слышала.
Подошёл стражник и грубо потянул старуху за руку. Та вцепилась в ярмарочный столб и неожиданно сильно оттолкнула стражника, так что тот покатился кубарем.
– Ветер идёт с севера, – закричала старуха. – Холодный ветер разожжёт горячий огонь. Многие сегодня останутся без крова.
Подскочили уже два стражника, оторвали старуху от столба и поволокли с площади под свист и хохот зевак.
– Кажется, наша Кассандра попала в переплёт, – наблюдая это, сказал Шут. – Если уж аббат за неё взялся, то из Кардерлина её выгонят. Никто не захочет ссориться с аббатом.
Нагулявшись до устали, вернулись в корчму, но Виконта там не обнаружили. Зато Шут опять заприметил своего старого приятеля, который вместе с шумной компанией пьянствовал за длинным столом, и направился туда. Он уселся на свободное место, встреченный радостными возгласами. Артуру ничего не оставалось делать, как сесть рядом.
В корчме было шумно и душно. Пот стекал по лицам пьющей компании. Хороводил за столом Шут. Объектом насмешек он выбрал Петра, который видимо должен был отдуваться за сестру. После каждой шутки компания покатывалась от смеха. По красному лицу толстяка было видно, что он злится.
– Почему ты веришь своей сестре, а не мне – своему старому другу? – допытывался Шут. – Твоя сестра обманывает тебя.
– Ещё не родился такой человек, который сможет меня обмануть, – стукнул кулаком по столу Пётр.
– Любого человека можно обмануть, сказав ему приятную ложь, – поддразнивал Петра Шут.
– Только не меня. Вот скажи мне неправду, но так, чтоб я поверил.
– Спорим на десять денье?
– По рукам! Говори!
– Ты умный человек.
– Но это правда!
– Поверил! – радостно взмахнул руками Шут. – Гони монеты!
