Снова раздался свист – из дальней комнаты. Мира прокралась к ней и нажала на дверь.
У распахнутого окна стоял Виктор Сергеевич. Луна била софитом, тень от решётки чёткими завитками легла на рубашку. Она блестела, и стало ясно: материя не просто прилипла к телу – это одно целое с корпусом, как одежда у статуи.
Виктор Сергеевич свистел. И откуда-то издалека доносился ответный свист!
Пустышка. Настоящего инструктора утащили, лежит уже на дне, а это – пустышка!
Мира вскинула карабин, прижала к плечу, как учил дед Саша, левую ногу отставила. Существо крутануло головой, будто сова – вывернув шею, лицо оказалось над спиной.
Главное – не паниковать!
Палец нажал на спуск медленно и старательно. Прогрохотало, зазвенели стёкла, отдачей ударило в плечо, но Мира нажимала ещё и ещё, пока не закончились патроны и не начало щёлкать вхолостую.
Ружьё выпало из рук. Фигура прислонилась к окну, её верхней половины не было. Вместо головы и плеч зияла битая фарфоровая чаша, внутри которой угадывались сочленения из пластин на месте подмышек. Тело пустышки сползло на пол, выплеснулась вода.
Мира победила, теперь всё будет хорошо!
Пять минут она стояла, готовая в любой момент выскочить за дверь. Ничего не происходило, только лужа растекалась всё шире, ручеёк проложил себе путь под кровать. Сжав зубы, Мира подошла ближе к пустышке.
Из чаши показалось щупальце. Оно похлопало по ненастоящей рубашке, переползло на пол. Следом за одним высунулись ещё два, и над развороченным телом вспухла бугорчатая длинная голова размером с грейпфрут – да это осьминог!
Быстро перебирая конечностями, он заскользил по линолеуму в угол, к шкафу. Ниже дверец была щель в ладонь толщиной, туда-то и втиснулся беглец.
Мира кинулась за ним. Она успела схватить что-то длинное и скользкое, сжала его крепко и потянула, однако осьминог держался намертво. Раздался щелчок, и в руке осталось извивающееся щупальце. Мира отбросила его; оно запрыгало по полу, завязываясь узлом. На тонком кончике росли три пальца с присосками и без ногтей, они сгибались колечками.
– А-а, больно, больно!
Это голос Виктора Сергеевича? Разбитое тело пустышки лежит у окна. Опять как будто стрекочет то насекомое? Но в щелчках различались знакомые интонации, слова:
– Отстань от меня, не ешь, фу!
Как она может понимать осьминога? Или тут как с дельфинами: устройство связи, ниетта, работает?
В коридоре зажёгся свет – провода починили, ура! Мира заглянула под шкаф. Из темноты с отчаянием смотрел, поблёскивая, голубоватый глаз, горизонтальный зрачок расширился и пульсировал. Мира потянулась к нему, но существо вжалось в стену, хлестнуло по руке холодной струйкой.
Со второй попытки удалось ухватить бугристую голову, вытащить на свет. Та была красной от негодования, щупальца отчаянно били запястье. Очередью неслись щелчки:
– Нет-нет-нет, не кусай! Хочешь рыбу, рыба вкуснее? Я помогал тебе, с дельфинами, помнишь?
Мира встряхнула кисть, осьминог повис, словно тряпка, только дёргал культёй. Он весь побелел – испугался.
– Виктор Сергеевич? – не веря, прошептала Мира. – Ты был внутри него, всё время?
– Это скафандр, – щёлкнуло в ответ. – Мы вырастили такие. Исследуем вневодное пространство…
Город осьминогов, о котором говорила тётка! Теперь понятно, почему Виктор Сергеевич так странно себя вёл. Получается, они решили выйти на сушу?
– Ничё се! – присвистнула Мира. – Кому же я глазки строила?
