Территория души. О чем молчит церковь? - страница 51

Живет такое общество потребления по принципу: «человек человеку – волк», а теорию эволюции Дарвина примитивно трактуют, как: «выживает сильнейший».

Общество таких звероподобных жующих индивидов никак уже не сможет называться человеческим. И если материалисты так любят теорию эволюции Дарвина, то пусть подумают, какая же это эволюция, если общество через столько тысячелетий после того, как «спустилось с дерева», снова приобретает черты управляемой одними инстинктами стаи? Просто вместо дубинки в руке – теперь ядерная кнопка. Но это значит, что эволюционировало не общество, а материальные средства обихода. Общество же осталось таким же звероподобным, как и было. Значит, или теория Дарвина неверна, или с обществом что-то не так…

Это тупик. Явно чего-то не хватает. А не хватает одного – смысла жизни. У материалиста смыслом жизни могут быть только материальные ценности. Стяжательство материального достатка становится смыслом жизни такого человека, и постепенно может перейти в навязчивую идею, которая на корню убивает любое стремление к духовности. И об этом сказал Христос: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне (богатству, ели переводить дословно, и земным желаниям, если переводить по смыслу)» (Мф 6:24). В грубой материи смысла жизни не найти, а человеку хочется стремиться к чему-то высокому. Значит, смысл жизни надо искать за пределами грубоматериального мира. Кто-то находит смысл жизни в поэзии, музыке, изобразительном искусстве. Такие стремления уже ближе к духовному миру, но, к сожалению, подобные таланты находят в себе и могут сохранить лишь очень немногие люди. Большинству народонаселения эти идеалы непонятны, а значит недоступны. Среднестатистическому человеку нужно что-то попроще и попонятнее.

И вот тут, в этом своем стремлении, человек попадает в русло какой-либо религии.

Думающий человек начнет читать, изучать суть Учения, сравнивать его с другими, задавать вопросы, пытаясь вникнуть в суть. И тут, основательно изучив доктрину христианской церкви, он вдруг понимает, что далеко не все сходится. Некоторые постулаты противоречат друг другу, большинство надуманы и не подтверждены вообще никакими первоисточниками (это называется «священное Предание»), большинство же туманны и неопределенны. И у человека возникает масса «неудобных» вопросов, например: почему в Ветхом Завете так много кровавых событий, санкционированных Богом?; Если Бог такой милосердный, зачем Он создал грешников и вечные муки, если все знал заранее?; Почему умирают младенцы, если они не успели согрешить, а если Бог так наказывает за грехи их родителей, то не является ли это вопиющей несправедливостью и жестокостью по отношению к невинным? Где же благость? И вообще, если только верующие в данное писание спасутся, зачем Бог создал всех остальных?

Читая Ветхий Завет, невольно рисуется образ жестокого, мстительного и кровожадного иудейского Бога. Затем Христос приносит заповедь любви, но при этом говорит, что не отменяет Ветхого Завета, а ветхозаветный Бог является Его Отцом. Опять парадокс.

Внимательно прочитав Библию, подобных вопросов возникает очень и очень много. И ни один священник не сможет вразумительно и четко ответить на эти вопросы. Все, что может ответить такому человеку священник – «неисповедимы пути Господни. Где Бог, а где ты! На все воля Божья, а ты иди и молись лучше, и проси у Бога прощения за то, что тебе в голову пришло задать такие вопросы!».