Черномор, Кирилл и Эдик перестали трястись. Получив от цветка энергию, они продрались сквозь молодую поросль, и вышли на трассу, где в нескольких сотнях метрах в сторону города виднелся пост ГИБДД, с припаркованным рядом автомобилем.
Молодой сержант Ахманов затушил в пепельнице сигарету, не отрывая взгляда от страниц книги «Участь Салема» Стивена Кинга. Сейчас он читал до того захватывающую главу, что не замечал ворчания лейтенанта Куценко, который, сидя за столом, менял батарейки в рации.
– Охренеть! – прошептал Ахманов, быстро перевернув страницу.
Куценко недовольно покосился на сослуживца, вздохнул и пробормотал:
– Хорошо хоть дождь прошел. Ненавижу слякоть. По мне, так лучше бы всегда была жара, как в пустыне. А в Лондоне, говорят, постоянно дожди идут. Я бы не смог там жить. Не-а, такой климат не для меня, – он отложил рацию и постучал пальцами по столу, задумчиво глядя на ползающую по стене муху. – А ты, Ахманов, хотел бы жить в Лондоне? – сержант не ответил, целиком погрузившись в чтение. Куценко покачал головой: – Вот дал мне Бог напарничка… Скучно с тобой. Вообще, день сегодня скучный, – будто в подтверждение своих слов, он широко зевнул, показав ровные зубы цвета слабого кофе.
Дверь в помещение с грохотом распахнулась, в проем вошел человек, у которого из всей одежды были только грязные штаны. А его лицо…
Куценко почувствовал, как на затылке зашевелились волосы. Ахманов выронил книгу и захлопал глазами. Ему казалось, что чудовище из романа Стивена Кинга, каким-то образом, стало реальным. В пустых глазницах вошедшего человека ворочались черные черви.
– Привет, ребята, – прохрипел Черномор. – Как служба? Не скучаете?
Вошли Эдик и Кирилл.
Ахманов открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в глотке. Черномор в мгновение оказался возле сержанта, схватил за горло. Ахманов дернулся, пытаясь вырваться, локоть задел пепельницу и та упала на пол, окурки разлетелись в разные стороны.
Куценко метнулся к автомату, который лежал на тумбочке у противоположной стены, но не успел сделать и шага – из обрубка руки Кирилла вырвались черные нити. Они обвились вокруг головы лейтенанта, как тонкие арканы. Куценко закружился на месте, закричал, но тут же подавился нитями, которые лезли в глотку. Он упал на пол, пытаясь отодрать от лица эту гадость и чувствуя, как по пищеводу будто течет расплавленный металл, заполняя легкие и желудок.
Тем временем нити выскочили из глазниц Черномора и блестящими иглами вонзились в лицо Ахманова. Они ползли под кожей, вспарывая плоть. Сержант заорал, схватился руками за нити, но те опутали пальцы и стянули так, что хрустнули фаланги. Черномор приоткрыл рот и зашипел, будто змея, из носа потекла серая слизь.
Эдик стоял возле выхода и смотрел черными, как деготь, глазами на мучение полицейских. Его дыхание было тяжелым, крылья носа вздувались. Внезапно он разразился диким хохотом, похожим на карканье ворона.
Нити, одна за другой, втянулись в культю Кирилла. Куценко лежал на полу и дергался в припадке, изо рта текла пена, глаза темнели, словно заполняясь болотной мутью.
Ахманов стоял, обессилено опустив руки, рот был открыт в безмолвном крике, под кожей словно ползали черви, из ран на лице текли струйки крови. Черномор толкнул сержанта в грудь и тот безвольной куклой упал в кресло и задрожал.
– Замечательно, – проговорил Черномор. Он развернулся и пошел к выходу.
