Я наблюдала за работником, который отдирал фотобумагу, и на пару секунд внутри меня что-то сжалось. Фотографию сделали в прошлом году. Таким я увидеть Терри не успела – он заметно повзрослел. Я смотрела на снимок и изучала каждую черту его лица.
Работник свернул плакат в трубочку, взял стремянку и удалился. Фото он по дороге кинул в мусорку. Супер! Шикарное отношение к ученикам. Плевать, что ты был лучшим в лицее. Плевать, что являлся гордостью для всех. В один момент ты можешь исчезнуть, а окружающие просто сделают вид, что тебя не было. Может, Терри сыграл не самую лучшую роль в моей жизни, но это слишком неуважительно – так к нему относиться.
Я подошла к мусорке, достала плакат и быстро двинулась к выходу. У ворот уже стоял Никита, коротающий время возле машины. Я села в автомобиль, закрыла глаза и выдохнула.
– Как прошел первый учебный день?
– Езжай уже, а! – выпалила я, не желая с ним разговаривать.
– Сложно ответить?
– Никита, ты достал! Выйди из машины! – выкрикнула я.
– Чего? – Он недоуменно посмотрел на меня.
– Выйди!
Он послушался, продолжая таращиться на меня. Я пересела на водительское сиденье. Мгновенно надавила на газ и поехала прочь – и от лицея, и от недоразвитого охранника. Он что-то вопил, но мне было все равно. У меня нет прав, зато есть деньги. Они все решают в нашем мире. Даже если меня остановят, можно спокойно дать пару купюр – и проблема решена.
Мир прогнил, что уж тут говорить. Но мне это только в плюс.
Я заехала во двор особняка. Мама поливала цветы в саду.
– Лисса? А как… а где… Никита?
Нужно было видеть ее лицо.
– Он мне надоел, поэтому я выгнала его и доехала сама. Пусть добирается как хочет.
– Как же так? Он ведь даже деньги не взял!
– Пешком дойдет. Не сломается.
– Нужно идти целую вечность…
– Может, сдохнет по дороге. Я буду только счастлива, – напоследок добавила я и зашла в дом.
Мне плевать на Никиту. Мне плевать на мать. Сейчас у меня возникло одно желание, и я не хочу, чтобы меня кто-то прерывал. Забравшись на чердак, я стала рыться в вещах. Среди хлама лежал большой мольберт, а под ним куча моих старых рисунков. В душе что-то шевельнулось. Я действительно скучаю по рисованию. Родители заставили меня бросить любимое дело – считали, что из-за него я забиваю болт на учебу. Только дедушка разрешал мне рисовать, поэтому делала я это у него в гостях.
Я с ностальгией смотрела на свои старые рисунки.
Среди макулатуры я заметила рисунок, на котором изобразила Терри, когда ему было одиннадцать. Тогда я побоялась отдать его другу – посчитала, что портрет недостаточно хорош. Но сейчас передо мной лежала куча работ, где был изображен именно он. Я всегда ждала момента, когда подтяну навыки и смогу нарисовать Тэрриэля настолько идеально, что сама останусь в восторге. Вот такую картину я и хотела ему подарить, но, к сожалению, мое умение не усовершенствовалось. Я перестала приезжать к дедушке и окончательно забросила кисти и краски. Да мне было уже совсем не до художеств.
В руки попался набросок с Терри и Эдом – и вот тут воспоминания окончательно меня накрыли с головой.
Окунемся в прошлое
– Лисенок, скоро наш рейс на самолет, ты готова? – послышался голос мистера Бенуа с первого этажа.
Двенадцатилетняя девочка металась по комнате, пытаясь запихнуть в чемодан как можно больше вещей.
– Почти готова, папа!
Спустя минут десять отец зашел в комнату и увидел, как Лисса пытается закрыть чемодан.
