– Что с прессой?
– Договорился, пока самолёт не прилетит в Будапешт, никакой информации не будет напечатано.
– Когда вылет?
– Через час пятьдесят минут, – взглянув на часы, ответил Рокотов.
– Выходит, у нас в запасе около четырех часов.
– А может быть, и больше, – задумчиво проговорил полковник и тут же пояснил: – Везде будет сообщение, что рейс задерживается по техническим причинам.
– Думаете, Тиму Роту не сообщили, что самолёт с «объектом» уже в воздухе?
– Наверняка сообщили. Но уверен, что пока ему никто не сообщил о террористах и о том, что рейс прибудет в порт назначения с большим опозданием. Сначала он узнает об опоздании самолёта, после чего придёт новость о том, что «объект» на борту отсутствует. Он не поверит и потребует у Москвы подробных объяснений. Во всяком случае, я бы на его месте именно так и поступил.
– А знаешь, очень даже может быть, – согласился Богомолов и вдруг весело воскликнул: – А мы Тиму Роту ещё больше мозги запудрим!
– Каким образом?
– А пускай он ещё получит и от Колокольникова «ценное» послание, что интересующий его «объект» вылетит в Нью-Йорк завтра, во вторник.
– Так это сообщение придёт позже того, где говорится, что он уже вылетел в Будапешт. Разве Колокольников не знает об этом?
– Знает, не знает – какая разница? Пусть он ломает голову над тем, куда он вылетел или вылетит. Именно это я и хотел сделать до захвата группы, а сейчас… Они рано или поздно должны же доложить об исполнении приказа или о его провале.
– Или о том, что искомый «объект» ими пока не обнаружен! – заговорщически прищурился полковник Рокотов.
– Или о том, что искомый «объект» ими пока не обнаружен, – машинально подтвердил генерал. – То есть когда будапештский самолёт прилетит без него. Да у этого Тима Рота сдвиг по фазе произойдёт, – рассмеялся генерал, довольно потирая ладони. – Кто это сделает? Кто сообщит?
– Так Колокольников и сообщит, – усмехнулся полковник.
– А откуда он знает, что за Мануйловым послана группа? – не понял Богомолов.
– А он и не знает.
– Тогда как он сообщит, что группа его не обнаружила? – никак не мог «врубиться» генерал, усталый от множества иных проблем.
– Да не будет он сообщать об этом, – поморщился полковник. – Колокольников сообщит своему ТР, что наш Мануйлов вылетел в Нью-Йорк, а это само собой…
– Означает, что группа захвата не обнаружила искомый «объект», и ни в какой Будапешт он не вылетал! – закончил за него Богомолов, догадавшийся, наконец, что имел в виду его помощник. – Представляю, что ожидает того агента, который поспешил обрадовать шефа вестью о захвате Савелия!..
– Вот именно.
– Это же так очевидно, доктор Ватсон! – язвительно процитировал Константин Иванович. – Кстати, нужно сообщить о случившемся Воронову.
– Извините, но напоминаю, что вы же лично командировали его в Омскую дивизию, – осторожно заметил помощник.
– Он что, ещё не вернулся? – Генерал сделал вид, что всё помнит, хотя действительно совсем упустил из виду, что несколько дней назад отправил Воронова в Омск.
Дело в том, что на командование одной из воинских частей, расположенных под Омском, поступили жалобы из общественной организации «Материнский фонд защиты военнослужащих». В этой воинской части произошло несколько странных смертей новобранцев. Свидетельства смерти каждого были словно написаны под копирку: «Умер от острого гнойного перитонита» или «покончил жизнь самоубийством».
