– Что ты здесь шляешься? Кто ты такой? Пошел вон из алтарного зала.
Тесей, глядя доверчиво широко открытыми голубыми глазами, ему миролюбиво ответил:
– Я Тесей, сын Посейдона, и я не хочу сейчас уходить из родительского храма. Почему ты меня гонишь, ведь я тебе не мешаю?
По лицу Клонию можно было дать тоже лет 7–8, но он был выше и толще Тесея. Он оглушительно захохотал, стал то одной, то другой рукой толкать Тесея к двери и приговаривать:
– А почему ты не говоришь, что ты сын самого Зевса, недоросток? Вот я тебя сейчас отлуплю и посмотрю, как за сына-коротышку заступится Посейдон. Трезубцем он меня грохнет для начала, или землю сразу начнет подо мной колебать?
Клоний сильно толкнул Тесея, и тот упал, стукнувшись головой о мозаичный пол зала. Сына Эфры до сих пор никто не учил драться, но ему случалось видеть и мальчишеские драки, и поединки взрослых. Он вдруг вскочил и, подпрыгнув к Клонию, неожиданно для себя, резко ткнул его стиснутым кулачком точно в то место, где кончается центр груди и начинается живот. Противник согнулся и стал, задыхаясь, ловить воздух губами. Тесей в первый миг растерялся и не знал, что делать дальше, но, когда Клоний почти оправился и распрямился, вдруг ударил его между ног голой стопой, и тот упал на спину и стал кататься по земле, прижимая к животу колени и громко визжа от боли.
Прибежавшим служителям храма противников разнимать не пришлось. Тесей стоял над поверженным врагом со спокойным, довольным лицом и беззвучно шевелил губами, как будто что-то повторял – он старался запомнить, как именно он победил.
С тех пор Тесей стал очень внимательно наблюдать игры и драки, поединки и другие соревнования, стараясь запоминать, как именно победители достигают побед, а потом он повторял понравившиеся приемы в соревновательных поединках с приятелями.
Трезенцы говорят, что искусству борьбы, в которой мальчик особенно преуспел, Тесея учили беотиец Форбант, побеждавший путников на дельфийской дороге, и сама мощная и умелая Афина Паллада. Вскоре не только среди сверстников, которые по большей части были выше его, но даже среди значительно старших мальчиков ему не было равных в борьбе иль в кулачном бою потому, что он знал много приемов, и выполнял их точно, быстро и хладнокровно.
63. Бой со шкурой Немейского льва
Трезенцы рассказывают о таком забавном случае: однажды, в Трезене оказался прославленный истребитель чудовищ Геракл, уже свершивший большую часть подвигов на службе у арголидского царя Эврисфея. Питфей, боготворивший величайшего и любимейшего героя Эллады, конечно, по такому случаю устроил пышный пир.
Владыка Трезена хотел сам, как можно больше говорить со знаменитым героем и потому не позвал никого из скипетроносных соседей, но, тем не менее, приказал зарезать для пира двухлетку – быка, никогда под ярмом не ходившего и лоснящуюся жиром свинью – однолетку.
Геракл по просьбе Питфея одним ударом кулака так оглушил сначала быка, в потом и свинью, что юноши резали им горло, словно мертвым. Сын Алкмены и Зевса, хоть и умел, ведь он в юные годы несколько лет был пастухом на лугах Киферона, не любил сам сдирать шкуры и разделывать туши, но жарить мясо на слабом огне обычно не доверял никому.
– Сильный Гефест – большой враг вкусу мяса.
Говорил Геракл, приготавливая на вертелах тощее мясо быка, нанизанное вперемешку с жирной свининой. Как только над светло-красными углями появлялись языки желтого пламени, он сразу прыскал на них привезенным корабельщиками с острова Хиос вином медосладким и пламя сбивал.
