– Странно, бабуля реально указала папино имя! – удивилась девушка. – Я думала, она заставит маму поставить прочерк или укажет кого–то фиктивного.
– Да, есть такая практика, когда вместо реального отца указывают собственное отчество. Ты была бы тогда Александровной.
– Но я, слава Всевышнему, Кристина бинт Владимир. Если брать на арабский манер.
Макс улыбнулся уголками губ. Мусульманской покорности, несмотря на обращение девушки к Аллаху, было ноль. Она все же была типичной раскрепощенной немкой или русской. Но никак не арабкой.
– Береги этот документ! – Максим, поддавшись какому–то порыву, положил свою руку на ладонь девушки, сжимавшей свидетельство.
Она подняла глаза на него, посмотрела долгих несколько секунд и просто ответила:
– Хорошо! – а затем все ж забрала руку из–под его горячей ладони, хотя очень не хотела этого делать.
Вторым документом было свидетельство о рождении Ирины.
– Неужели я сейчас узнаю имя своего таинственного деда? – в некотором возбуждении уточнила Кристина. Родовые тайны открывались одна за другой.
Открыла зеленую книжицу (свидетельства были тогда в виде двух картонных корочек) и громко прочитала:
– Шульц Александр Августович, – затем дергано, почти истерически рассмеялась и добавила:
– Вот откуда мои странные волосы и способность к языкам. Каких только кровей во мне не намешано! Даже немцы, оказывается, есть.
– Насколько помню из школьного курса биологии, – рассмеялся Боярский в ответ, – при смешении пород и рас вырастают особо талантливые дети. Так что ты у меня талантище!
У тебя? – Кристина покосилась на стоящего рядом мужчину.
– У меня! А у кого же еще! – подтвердил он. – Ты теперь моя!
А девичье сердечко сразу сладко заныло. В этот момент он так напомнил ей отца. Папа был таким же … Она не смогла подобрать подходящее слова. Но за свое он всегда сражался до конца и никому бы никого не отдал.
***
На утро шкатулку и все лежащие в ней документы они представили герру Клаусу. Он повертел бумаги в руках, горестно вздохнул и пафосно произнес:
– Увы, дети мои! Для меня это просто бумажки. Русский я так и не выучил. Хотя в школе старшеклассники его учили. Но когда я дорос до средней школы, берлинская стена уже пала, а мы начали дружно учить французский и английский. Но обязательно покажите эти документы моему коллеге. Он должен их по достоинству оценить.
Резник действительно все оценил.
– Это просто великолепно! – повторил он несколько раз, разглядывая свидетельство о рождении Кристины. – Считайте, что российское гражданство у девочки в кармане.
– О, тогда я вам больше не нужен и со спокойной душой могу уезжать домой! – резюмировал Клаусс. – Моя Моника меня уже заждалась. Я же не думал, что так долго задержусь в России. Она чего там себе только не насочиняла в хорошенькой головке. Придется доказывать, что никакую фройляйн я здесь себе не нашел.
После этих слов он театрально развел руки в стороны и тяжело вздохнул. Резник же предложил еще раз отметить знакомство и завершение дел. Но немец категорически отказался, мотивируя тем, что не сможет с «русского похмелья» лететь в самолете.
А Максим с Кристиной неожиданно, хотя и ожидаемо, остались один на один в огромном доме Боярского.
11. Глава 11
Ираида Гурьевна Кузикина с ранней юности мечтала о достойном муже. Девочкой она была умненькой, фигуристой, цену себе знала. Но сначала одноклассники и однокурсники просто не соответствовали ее высоким запросам. А после неожиданно все достойные кандидаты оказались разобранными.
