– Очень приятно, очень приятно, – дважды, как эхо вторя самому себе, произнёс с всё той же не сходящей с лица жизнерадостной улыбкой Михаил. – Наконец-то, могу вас слышать и полноценно лицезреть, – продолжил он. – Несказанно рад, что вы так быстро откликнулись на моё приглашение. Надеюсь, вам здесь понравится. Проходите, прошу, – доброжелательно произнёс радушный хозяин, широким жестом приглашая, а затем и увлекая гостя за собой.
Они покинули фойе, поднявшись вместе по широкой из белого мрамора лестнице, устланной красной ковровой дорожкой, таинственно скрадывающей звуки шагов, ведущих в глубь предъявленного мира, уже сейчас визуально ничуть не отличающегося от реального. «А что ещё там впереди?» – подумал с всё нарастающим, пропитанным интригой любопытством Александр.
Лестница была достаточно высокой, и лишь на последних ступеньках перед ним открылся краешек того, что ожидало впереди. Это был колонный зал, весь из белого мрамора, высокий и очень длинный. Массивные мраморные колонны в нём были выстроены в два ряда. Вертикальными сближающимися по экспоненте линиями своих очертаний они уходили вверх под потолок, покрытый едва различимой в сгущающейся тьме вечерних сумерек росписью. Левый ряд колонн шёл вдоль глухой, затенённой самими же колоннами стены, превращая отчуждённое таким образом пространство зала в некое подобие длинного коридора, вдоль которого на стене и колоннах висели массивные бронзовые подсвечники. Во всех горели свечи, создавая две длинных гирлянды огней и освещая не только коридор, но и висевшие на стене в промежутках между ними живописные картины.
Окон нигде видно не было, да и нужны ли они, если правая стена в этом огромном зале полностью отсутствовала. Её просто не было. Вместо неё, за вторым рядом колонн тянулась длинная веранда, ограждённая по краю невысокими перилами, напоминающими массивный длинный подоконник, достаточно широкий и слегка наклонённый к залу, как школьная парта, чтобы безопасно и удобно облокотиться на него, удерживаемый кажущимся бесконечным в своём количестве плотным рядом пухлых резных ножек, тоже из белого мрамора. Солнце склонилось к закату, и вечерняя заря выкрасила мрамор в тёплый оранжевый цвет.
Всматриваясь в раскинувшийся за верандой бесконечный простор, ещё далеко не дойдя до перил, Саша невольно остановился. Даже с таким надёжным ограждением смотреть вниз было очень волнительно – захватывало дух, а если бы ограждения не было, сюда было бы страшно даже подойти. Нет, это не была пропасть, просто высота, на которой они оказались, была непривычно огромной. Зрелище было величественное. Вдалеке, зигзагом тонких очертаний вырисовывая горизонт, раскинулись горы, а всё расстояние до них было покрыто густым зелёным лесом, посредине которого красовалось огромное серебристое озеро, с такого расстояния кажущееся идеально гладким. В его зеркальной поверхности отражалось всё это великолепие. Саша стоял и смотрел, молча, как заворожённый. В какой-то момент ему показалось, что над озером пролетел птеродактиль.
– Нравится? – спросил Михаил, возвращая Сашу из глубины восторга в наведённую реальность, да так при этом осторожно улыбаясь, словно боясь спугнуть в красоте застывшее пространство и спровоцировать дорогого гостя на отрицательный ответ.
– Очень, – признался Александр, не отрывая взора от всё быстрее опускающейся в сумерки дали, и добавил. – Потрясающе.
