В тревожном ожидании прошло два часа, когда тройной стук в двери возвестил бывшей графине и её сыну, что кто-то решил их потревожить. Небольшой перерыв и ещё два удара.
– Эрн, – облегченно вздохнула Красава и направилась открывать двери. Раст, на всякий случай, навел винтовку на вход в помещение, готовый стрелять, если что-то окажется не так. Но его тревоги оказались напрасными. В комнату вошел Эрн Калев с долговязым подростком лет двенадцати. Оба тащили тяжелые тюки, застегнутые специальными ремнями.
– Дверь затворите, – попросил механик дочь Мирослава Смелы, а Раст отложил на постель винтовку и подошел к пришедшим: помочь.
– Мы принесли вам еще одну кровать, – сообщил Эрн Калев, когда Красава заперла изнутри двери помещения. – Знакомьтесь, мой сын Лайм.
– Раст, – сын Красавы протянул руку светловолосому подростку, похожему на отца не только внешне, но и выражением глаз. Взгляд Лайма демонстрировал такое же бесстрашие, как и взгляд его отца.
– Лайм, – пожатие подростка оказалось на удивление крепким. – Твоя винотовка?
– Моя.
– Можно посмотреть?
– Да.
– Потом, Лайм, – вмешался в разговор юных старший Калев. – Сначала собираем кровать. Не забывай, нам сегодня надо успеть сделать еще две ходки.
Лайм, без спора, тут же начал расстегивать один из тюков.
– Что мне делать? – спросил Раст.
– Кровати когда-либо собирал? – спросил Эрн Калев.
– Нет.
– Тогда расстегивай тюки и будешь на подхвате: подавать то, что попросим.
– Что должна делать я? – заинтересовалась Красава.
– Посидеть в сторонке и не мешать. Не женское это дело, судырыня, собирать сложные конструкции.
– Зовите меня лучше Красава, – попросила механика мать Раста. – Я ведь все-таки архитектор.
– Спасибо за предложение, но вам лучше посидеть.
Красава послушно отошла в угол.
Представители сильной половины человечества принялись за работу.
Полчаса спустя, когда, собранная из небольших частей, походная койка (– Для Раста. Пусть привыкает, – пояснил Эрн Калев) была установлена у другой стены, отец и сын покинули помещение. Пообещали вскоре вернуться.
Калевы сдержали слово. Они ещё дважды в тот день посетили убежище, в котором укрылись от преследований стражей порядка и графа Кея Смоленина мать и сын.
Эрн и Лайм доставили одеяла, постельное белье, одежду (– В вашей вам лучше не ходить: чересчур приметная для нашего района) и продукты на несколько дней.
– Вам лучше пересидеть здесь три недели и никуда не ходить. По опыту знаю, – пояснял Эрн Калев, – ищейки и стражи порядка особенно усердно рыщут первые три недели. Потом азарт у них спадает и разыскиваемый разве что сам, случайно, к ним в руки попадёт. За еду не беспокойтесь. Я или Лайм будем вас навещать. Кстати, у меня есть друг, который за это же время сделает для вас надежные документы. Чтобы не было лишних вопросов представим вас за двоюродную сестру и племянника моей супруги, кто перебрались в Червоный из Зеленограда. Есть такой город на другой стороне нашей планеты.
Неделю спустя, вместе с Эрном пришла красивая, невысокая женщина средних лет. Изящной фигуркой она излучала уверенность в себе и гордость за мужа, любовь к которому так и лучилась из ее ясно-голубых глаз.
– Меня зовут Ула, – представилась жена механика, здороваясь с Красавой. – А ваше имя теперь будет Хела. А чтобы вы были хотя бы немного похожи на мою сестру, мы выкрасим вам волосы в ярко рыжий цвет и изменим прическу. Расту имя можно не менять. А вот волосы: сделаем белокурыми с рыжинкой. Возражений нет?
