Я молча сняла кольцо положила в коробочку, придвинула её к Анне Яковлевне и, глядя ей прямо в глаза, проговорила:
– Верните сыну, это не причина его лишать Вашего благословения. Благословение матери важная вещь, пусть оно у него будет.
После этого встала и быстро вышла из-за стола.
Подошла к суетящимся у сосны ребятам и отозвала в сторону Вадика.
– Слушай, можешь мне небольшой подарок сделать? Хочу исполнить мечту.
– Попробую, Алин. Какой подарок хочешь?
– Не всё так просто, я знаю, что ты за руль своей машины никого не пускаешь. Но может пустишь меня и чуточку покатаемся по посёлку? Очень хочу в день рождения за рулём такой машины посидеть. Я не пила ещё.
– Алинка, это против моих правил. Но что не сделаешь для обворожительной женщины в день рождения. Пошли.
– Сейчас сумочку и права возьму на всякий случай, и поедем.
Мы предупредили всех, что идём кататься, а потом я, нагло попросив его у поселкового магазина купить мне шоколадку, как только он туда вошёл, угнала его машину.
Я представляю, что было дальше. Свой телефон я предусмотрительно не взяла. Поэтому никто и никак связаться со мной не мог.
Уехала я недалеко. Оставила на ближайшей платной парковке его машину, и поймала частника. Уехала опять недалеко, там поймала такси, потом ещё раз пересела в другое. В результате добралась до пригородной электрички, которая ехала в деревню, где лето в детстве проводила, и поехала туда. Ах да, в маленьком магазинчике у станции я купила удобные недорогие джинсы, футболку и пару кофточек.
Ближе к ночи я была на месте. Постучала в домик на краю деревни и попросилась на постой на неделю. Бабулечка, которая в нём жила, с радостью меня пустила. Деньги я дала ей за это хорошие, а в отдалённой деревне, которую обходят стороной туристы, это важно.
Меня накормили не только вкусным ужином из собственной молодой картошки и овощей с грядки, но и парным козьем молоком напоили.
Рано утром я ушла на речку, туда, где любила сидеть в детстве, у тенистой запруды, которую создал огромный поваленный дуб, и где кроны прибрежных деревьев образовывали плотный шатёр над рекой.
Дуб по-прежнему лежал поперёк реки, замедляя её течение, и хоть совсем почернел и растрескался во многих местах, всё ещё не сдался времени и не канул в небытие.
Я оставила на берегу туфли и в джинсах и футболке осторожно начала карабкаться по дубу, пока не оказалась на середине реки. Там я легла животом на ствол и опустила в воду руки примерно по локоть.
Минут через пять рядом со мной на бревне появился Золотце. Сел и начал сердито бить по воде хвостом.
– Я не звала тебя. Зачем ты здесь? – искоса взглянув на него, проговорила я.
– Не делай этого. Не делай, пожалуйста, – тихо попросил он.
– Сгинь! Сама разберусь, – шуганула его я, и Золотце исчез.
А я продолжила прерванное занятие. Я рассматривала воду, пыталась ощутить ее каждой клеточкой, слиться с ней и раствориться, чтобы утопить всю боль, что сжирала меня изнутри, и которую я не могла позволить себе выплеснуть наружу.
