– Кто они? – не понял он.
Как только он задал свой вопрос, самообладание вернулось ко мне, и я попыталась улыбнуться, проговорив:
– Инопланетяне, босс. Лишь им под силу так обрушить щит. Я прям представила, что звездные войны начались. Спилберг действительно нервно курит. Очень реалистично, вернее реальность ужаснее триллеров. Мне такое смотреть нельзя. Теперь ночью спать не буду.
– Попросить Свету тебе капелек каких-нибудь успокоительных принести?
– Нет. Водички налейте. И можно я тут на диванчике посижу?
– Конечно, сиди, сколько хочешь. Могу какую-нибудь веселую комедию включить или мультик. Ты мультики любишь? Том и Джерри?
– Тома и Джерри ненавижу. Ничего включать не надо.
– Хорошо. Сиди так. Воды сейчас налью.
Он дал мне стакан с водой и ушёл в кабинет. И я, сев и откинувшись на спинку дивана, начала медленно пить.
Потом отставила стакан на низкий столик неподалеку и, сев в прежнюю позу, прикрыла глаза, пытаясь начать медитировать.
Босс мне не мешал, а потом у него зазвонил телефон. Он встал, плотно закрывая дверь в комнату отдыха, проговорил «Здравия желаю, товарищ генерал», и больше я не услышала ничего. Звукоизоляция была здесь хорошая.
Через некоторое время он зашёл ко мне и, присев передо мной на корточки, взял за руки и постарался заглянуть в глаза:
– Ты как их узнала?
– Машина, – стараясь не смотреть ему в глаза, сказала я.
– Ты запомнила номер?
– Нет. Я не видела номер. И здесь видно не было. Но там небольшой дефект над колесом был. Я запомнила.
– Предположим. Но почему ты начала кричать?
Я чувствовала, он не отцепится, поэтому зло выдохнула:
– Отстань, босс. Чего ты добиваешься? Хочешь отправить в сумасшедший дом? Отправляй!
– Пока я жив, никакой сумасшедший дом тебе не грозит, но я хочу знать правду.
– Какую правду? Какую? В чём у тебя правда, когда на другую дорогу сворачиваешь? Просто чувствуешь и всё! Вот и я просто чувствую! Мне их показали! Мне в красках их показали! Какую ещё ты правду хочешь?
– Почему ты кричала? – настойчиво повторил он.
Я не хотела врать ему, но и всей правды ему говорить не хотела, поэтому сказала:
– Потому что я себя очевидцем событий ощутила.
– Зачем тебе их показали?
– А я откуда знаю зачем? Зачем тебя на другую дорогу выводят?
– Уберечь хотят, наверное.
– А я не знаю зачем мне показывают их! Не знаю! Не знаю! – начала кричать я на него.
Босс резко встал, схватил меня в охапку и, подняв с дивана, прижал к себе, приговаривая:
– Всё, всё, маленькая моя. Как ты там говорила? Раз, два, три, больше не боли. А нет, ни у кого ничего не боли. Вот. Раз, два, три, ни у кого ничего не боли. Ни у кого ничего не болит. Ты услышала меня? Всё уже закончилось. Они мертвы, и у них ничего не болит.
Я благодарно уткнулась ему в плечо, мне было приятно, что он так меня утешает, но я знала, что он ошибается. Но думать мне об этом не хотелось.
А потом вдруг на меня что-то нашло, и я тихо спросила:
– Слушай, босс, а ты можешь моего Димку в коллегию адвокатов устроить, но только так, чтобы он не знал, что это ты и я. Что типа он сам.
– Легко, маленькая моя. Только он с теми принципами, что ты озвучивала про него, ничего не заработает ведь. Давай я ему сам место предложу? Другой офис, непыльная работа.
– Нет! Ему нужно настоящее дело. Он должен чувствовать, что пользу приносит. А денег нам и моих хватит. Если ты, конечно, не выгонишь меня.
– Смеёшься? Вот как я тебя выгоню? Если только бизнес потеряю и продам всё, но тогда половина от продажи твоя будет, если долгов не наберу, конечно. Долги делить не стану.
