Две же дороги, уходящие в страны далёкие, на северо-восток и на запад, были на всём пути огорожены изгородью из густых, зелёных, живых веток. Не могли через неё прорваться ни птицы и звери хищные, ни люди плохие. По одной вёл за собой людей сын мой любимый, а по другой племянник. У каждого на груди, указывая предначертанный путь, сиял шестиконечный ключик-звёздочка. Яркой вспышкой высветились встреча с мужественным человеком, Божьим повелением, освобождённого из тюремной гробницы. Лаги с женой, несли сына Инону-Элия Шалом, который на века станет родоначальником признанных знатоков Торы.
Не раз, помогая, мудрыми советами, гонимому народу. Выполняя пророческое указание Всевышнего, завещал потомкам, сохранять маленькую золотую табличку, С начертанными именами трёх великих, в далёком будущем, лидеров еврейской общины. Дальше и дальше, уходя за горизонт, расходились эти дороги. В небе над ними, не ослабевая, продолжали гореть большие, сверкающие звёзды. Постоянно загорались новые, освещая, защищая и оберегая оставшуюся маленькую частицу былого величия. Иногда встречались на их пути благодатные места, расширяющие дорогу до невиданно огромных размеров. Так было в Испании, Где, очень скоро, пожелают зачеркнуть еврейскую культуру и великие достижения, служащие человечеству и поныне. Народ мой, нашедший долгожданный приют, некоторое время жил счастливой жизнью. Затем история повторялась с появлением новых человеческих жертв и трагедий. Почти 300 тысяч евреев отправили на пожизненный, безвозвратный, изнурительный каторжный труд. Тысячи подвергли казням и публичным избиениям у позорных столбов. У всех было полностью конфисковано имущество. Дороги, принимая прежний вид, вновь сужались. Только теперь, среди прежней окружающей зелени, стало появляться больше сухих, колючих растений, а идти становилось всё трудней и трудней. Десятки, сотни, тысячи лет проплывали перед очами, как один день. Понял, вижу пред собой длинную историю жизни, по которой будут продвигаться собратья.
Народ мой, кто пешком, кто на телегах, кто на ослах и мулах, в нищете и бесправии, вынужден был искать новое прибежище. Женщины рожали детишек, но всем без исключения было ужасно плохо. Падали и вновь поднимались. Вливая силы и надежду, раввины подбадривали, поддерживали, уговаривали петь и бить в бубны и барабаны. Не сосчитать несчастных, которые, не выдержав голода, лишений, болезней и тягостного пути, нашли в дороге свою смерть. Почувствовал, как от них переходят ко мне вера, мудрость и знанья. То на одной, то на другой дороге по направлению в Северную Африку, Италию, Западную Европу, на Восток или Новый Свет, снова и снова, всплывали любимые образы людей, очень похожих на Роувена и Мирьям. А властный голос, заполнивший небесное пространство до самого горизонта, произнёс: «На роду далёких потомков царя Давида, предначертано восстановить Храм». Странно было видеть, как в веренице веков, среди идущих людей, они иногда были почти рядом друг с другом, но различные обстоятельства не давали возможности соединиться. Иногда встречались, праздновали красивые свадьбы и жили одной судьбой.
Уже нельзя было различить сына или племянника, то были дети, внуки, правнуки. Но не это волновало меня. Мучили, терзая израненное сердце и душу мысли, смогут ли они исправить допущенные нами ошибки, забыть личные раздоры и объединить народ. Вернут ли прощение нашего Бога единственного. По-прежнему каждый мужчина и женщина рода Давида были отмечены своеобразными тёмно-коричневыми родимыми пятнами. Видел, как часто грозили им разные опасности и люди жестокие. Но стоило в трагические минуты, незримо прикоснуться к семейным отметинам, и удавалось отвести беду. В решающие моменты руки становились быстрыми, умелыми и ощущали небывалую силу. Успевал подсказать судьбоносные решения о путях предотвращения надвигающейся опасности. Точно так же продолжал, заботиться о ваших будущих потомках, – с печальной нежностью окинул взглядом первосвященника, пророка Ирмеягу, главных советников и верных друзей.
