Тем временем, глава дома постучал ложечкой по бокалу:
– Минуту внимания. Было бы большой ошибкой не выслушать ещё двух участников тех событий. Поднялся бывший заключённый, Марк Ефимович и тут же сильно разволновался.
– Прошу разрешения добавить несколько слов. Действительно тогда, как нам казалось, вышли в свой последний путь. Вячеслав не рассказал, видимо, жалея близких, последние два дня из-за моей болезни не выполняли дневную норму, и в наказание были лишены горячей еды. Силы уходили. Мысленно уже простились с мечтой когда-нибудь вырваться из этого ледяного ада. Фёдор Иванович, – он положил руку на плечо рядом сидящего мужчины, кивнувшего мне головой, – третий наш товарищ, который, как и мы, благодаря ангелам-хранителям вскоре обрёл свободу. Просто повис на ручках вагонетки, не имея сил двигаться. Его удерживал Илья Михайлович. Неумолимо приближался конец безнадёжной дороги. Вдруг в последнее мгновение, появляются два пакета с божественными яствами, согревшие измученные тела живительной теплотой. Ромочка! Передай сестрёнке и бабушке, на свете есть люди, ежедневно молящиеся за ваше благополучие и желающие огромного человеческого счастья.
Подошел, и я почувствовал крепкое мужское рукопожатие. Раздался шум аплодисментов, но ещё выразительней звучали благодарные взгляды. Следующим поднялся мужчина, заметно выделяющийся молчаливостью и печалью на лице. Сразу вспомнилось выражение, увиденное через колючую проволоку, и отпечатанное в сознании первой нашей встречи.
– К сожалению, потеряв память, совершенно не помню, действительно ли меня звали Фёдор Иванович, как указано в документах. Наверно живы родные и близкие люди. Возможно, случится чудо и удастся встретиться. Тогда расскажу, как многим обязан своим ангелам-хранителям. И вместе со мной будут, как говорили товарищи по несчастью, благословлять до конца своих дней. Рома, от чистого сердца прошу принять скромный подарок.
Протянул две, нарисованные масляными красками, небольшие картины в красивых рамках. На долгие годы, как оказалось, занявшее место в глубине памяти. На одной изображался склон тесного горного ущелья, заросший густым сосновым лесом. В одном месте малюсенькая стрелка, указывала на небольшую расщелину в скале, среди странной формы и окраски камней. Другая картина изображала часть комнаты и стену с необычно странным интерьером. У центральной детали ясно просматривалось шестизначное число. Увидев вопросительный взгляд, Фёдор Иванович пояснил:
– Изобразил два момента, связывающих с прошлой жизнью. Сколько бы ни старался, кроме этого ничего не могу вспомнить.
– Спасибо! – Почувствовал, как картины задрожали в руках, словно пытаясь поведать о сокрытых тайнах.
Громкий мелодичный звук серебряной ложечки о хрустальный бокал вновь прервал и оттеснил на задний план возникшее ощущение. Почему-то особенно часто обращало внимание взволнованное и сияющее внутренним притягивающим светом лицо молодого мужчины, чем-то непередаваемым очень похожего на маму. Находящийся недалеко Вячеслав Владимирович печально улыбнулся.
– К сожалению, четвёртый друг по несчастью, также мечтавший выразить признательность нашим ангелам-спасителям, всего год не дожил до замечательной минуты. Пусть земля ему будет пухом.
На минуту, отдавая память, в комнате повисла тишина.
– В то страшное время, поддерживая своей любовью и верой, отдал нам слишком много сил. А вернувшись к свободе, уже, к сожалению, не смог их восстановить. За него скажет сын, Михаил Ильич.
