Следующий фрагмент, который всплыл в моей памяти: мы едем с подругой домой, она за рулем своего автомобиля, я на пассажирском сидении, ночь, мы в пяти минутах от дома. Зажигается зеленый свет, и мы начинаем выполнять поворот налево, нас ослепляет яркий свет, за ним следует сильный удар в корпус автомобиля, затем на нас сыпется стекло, вылетают подушки безопасности, из под капота машины валит дым.
Все это пронеслось в моей голове в течение минуты.
Я вдруг почувствовала, что в комнате не одна, мало того – я почувствовала, что кто-то или что-то невесомое гладит меня, успокаивающе, едва касаясь, вернее, даже не касаясь – тепло разливается от плеч, вдоль по всему телу, до ног.
В голове я услышала мужской голос (скорее мужской, чем женский): «И как ты могла подумать, что ты была когда – то одна?»
И следом череда кадров: как падая в погреб в возрасте 6 лет, я приземляюсь аккурат головой на дедушкину пушистую шапку аккурат между стеклянных банок с засоленными на зиму овощами, как камень, который летел мне прямо в лицо, еле задевает мою голову и отскакивает, как я приземляюсь в яму около церкви в метре от торчащей арматуры, как мотоциклист, врезавшийся в автомобиль, не доезжает каких-то несколько сантиметров до пассажирской двери, перелетает «Мерседес», и его отбрасывает от машины на 20 метров кувырком, ломая кости.
Я проснулась от того, что заплакала во сне, ощущая всю свою неблагодарность и слепоту. Привет, 2020.
Саундтрек для чтения: L’Orchestra Cinematique – Wicked Game
20 июля, Восточная Пруссия
Ева (точнее, уже день как Алистер) трансгресировала в Восточную Пруссию. Здесь должен был находиться Гитлер. Алистер воспользовался внутренней памятью Евы, чтобы вспомнить четче его образ и переместиться аккурат ближе к фюреру. Он оказался в каком-то полутемном помещении, не трудно догадаться – Еве тут быть нельзя, и никто не должен его заметить здесь, а просто превратиться в облачко в теле человека он не решался – не предсказуемо было, как человеческая кожная ткань отреагирует на трансгрессию, надо было и это заранее проверить, но он не предугадал, что это может принести вред. «Хорошо, что все обошлось, и вроде бы все внешние данные в том же состоянии», – Алистер на всякий случай проверил состояние потребностей и внутренний диск Евы – все в норме, не считая показателя комфорта – тревога одолевала ее мозг.
Вдруг Алистер отчетливо услышал чей-то голос, кто-то говорил на немецком в паре стен от помещения, где находился он сам:
– Он не должен ни о чем догадаться, положи чемодан на видное место!
– Угу. А если досмотр на входе?
– Остается только думать, что эти тупоголовые нам доверяют.
Кто-то готовил покушение, Алистер услышал и мысли говорящих так же четко, как и разговор: «Эта фашистская сволочь сегодня обогреет своей кровью Восточную Пруссию!»
Алистер понял: сегодня на встрече, на которую отправился Гитлер, должно произойти покушение на него и его команду. Это была прописанная программа, сами бы они до такого не дошли, сидели бы посасывали пиво на диване и молчали, как все остальные игроки. К тому же, уровень жестокости был слишком неестественно задран, и все указывало на то, что это чей-то четкий план. Для того, чтобы внятно представить картину, маловато слышать мысли незнакомых в лицо людей, Алистер решил рискнуть и попытаться раствориться в привычную дымчатую материю из тела Евы, в конце концов, сейчас уже не время для сомнений, хоть риск и не воссоздать обратно всю сложную индивидуальную инфраструктуру игрока был.
