Это переполнило чашу терпения тех восьми талантливых молодых людей, которые были первыми работниками Шокли. Они знали, что здесь, в Долине Санта-Клара, некоторые из их соседей начали вести большой бизнес с работы в гараже. Они понимали, что в двух шагах от Shockley Labs существуют компании, в которых работники счастливы, стремятся на свои рабочие места – места, в которых их боссы действительно доверяют им принятие решений. И они хотели быть этими предпринимателями и работать в подобных местах – даже если им пришлось бы создавать их самостоятельно.
Как это часто случается с параноиками, худшие страхи Шокли стали пророчествами. Теперь эти работники действительно стали строить заговоры против него – или, точнее, заговоры с целью побега.
Вспоминая Джея Ласта, одного из восьми: «Как-то вечером мы встретились в доме Вика Гринича (другого члена Вероломной Восьмерки), чтобы поговорить о следующем шаге. Все мы были в унынии, сидя в этой темной комнате. Мы легко могли получить работу, но нам нравилось работать вместе. Тем вечером мы приняли решение найти способ работать группой. Но мы спрашивали себя: “Как мы найдем компанию, которая наймет восемь человек?”».[2]
Это было в марте 1957 года. Прошло шесть месяцев, и, как сказала бы Муза Истории, неизбежно наступило судьбоносное утро сентября. Когда машина с четырьмя из них направилась в Лос-Альтос, к дому Боба Нойса, они боялись, что Боб не решится, а их «восстание» не выживет без него. Но Боб присоединился к ним, что Шокли воспримет как самое большое предательство. В тот день Вероломная Восьмерка известила Шокли о своем решении, вышла из лаборатории и – вошла в историю.
Глава 2. Великая компания, которой не было
Наименее известная часть истории про Вероломную Восьмерку – это их невероятная адаптивность. Они были молоды; они были умны; они вышли из кошмара… и ничто не могло их остановить.
Самым удивительным в создании компании было то, как быстро и легко Восьмерка распределила обязанности, наиболее подходящие к способностям каждого. Боб Нойс и Джей Ласт занялись фотолитографией, базовым шагом в создании транзисторов. Гордон Мур и Джин Хоурни, двое из лучших молодых физиков твердого тела в стране, объединились для улучшения диффузии – процесса, в котором примесь газа превращала кремний в полупроводник. Шелдон Робертс выращивал кремниевые кристаллы. Виктор Гринич, при помощи первого нанятого работника компании Мюррея Сигела, определил спецификации первого продукта компании: двухдиффузионного транзистора 2N696 – проекта, который начал свое существование в Shockley Transistor, но продолжил разрабатываться здесь.
Скорость, с которой эта молодая команда (самому старшему было всего 29) самоорганизовалась и приступила к работе – двигаясь гораздо быстрее, чем когда-либо с Шокли, – предполагала, что теперь в силу вступил настоящий лидер. Это был первый проблеск харизмы и управленческого таланта Роберта Нойса.
Особенно впечатлял тех, кто наблюдал за его работой, был восьмой член команды, работа которого была важнее всех остальных. Вежливый, с небольшим австрийским акцентом, Юджин Кляйнер взял на себя задачу найти компанию, которая захочет нанять всю команду целиком. На самом деле Кляйнер начал заниматься этим еще до того, как Восьмерка покинула Шокли, связавшись с другом своего отца, работающим в инвестиционной компании Hayden, Stone & Company в Нью-Йорке. Его письмо, в котором он пытался объяснить сложную технологию, которую Восьмерка собиралась разрабатывать, полетело бы, как обычно, в корзину, но его заметил новый член фирмы, достаточно амбициозный, чтобы добиться известности: Артур Рок.
