The Last station - страница 22

Мать-Природа к этому времени могла уже заразить всех их, но санитары, наконец, догадались:

– Я буду нести её, ты – коробку. Пойдешь впереди, к нам лицом, чтобы она видела и шла к тебе навстречу, – пыхтя и цепляясь за ускользающую девицу, инструктировал один санитар другого. Наташу их голоса не беспокоили; её достаточно оглушил инцидент, чтобы она слепо повиновалась инстинктам.

– Понял, – ответил второй, с силой вырвав картонный короб из пальцев девушки.

– Нет!

Финальный визг донесся до слуха каждого. Парень перехватил девушку под ребрами, прижав её же руки вдоль тела, пока второй тряс коробкой, как красной тряпкой перед быком, и сдавал назад. Девушка рвалась за ним – за ней – за коробкой. Волосы спутались и пушились прямо в лицо санитару, который вёл её следом.

У них что-то даже получалось.

Через двадцать минут её вернули. Мать-Природа уже немного ослабла и успокоилась. Вероятно, ей что-то вкололи, отчего она теперь слезливо укачивала коробку, которую ей вернули. «Так она все-таки сумела собрать всех обратно или она поливает слезами осиротевших паучков, что выжили и остались с ней?», – задался вопросом Паша. Наташу как раз вели мимо них, и она что-то шептала про укус паука в зад. Может, именно туда минутами ранее ей и всучили укол. Санитары осторожно поддерживали её за кисти, сопровождая к месту за общим столом.

Другие пациенты и персонал косо поглядывали. Павел тоже следил за сценой от начала и до конца, уже забыв про собеседницу, и жадно хватался за детали. Откуда-то сбоку слышалось её протяжное дыхание – Луиза волновалась, наверное, больше всех за судьбу Матери-Природы. Но её показное молчание теперь раздражало. Он вспомнил, почему до этого препирался с ней:

– Я ничего не делаю из жалости. Это отвратительно и унижает достоинство другого.

– Я не это имела в виду… – оправдывалась девушки. – Жалко не в смысле, что она жалкая, ну, ты понял… – Луиза раздражала его своим напускным сожалением.

Позже, когда Паша будет перед сном вспоминать свой следующий поступок, он обозначит это так: взыграла обида, которая усилила и без того меланхоличное действие таблеток.

Потому что было слишком поздно для слов. Он поднялся на ноги. Поймав непонимающий взгляд девушки, Паша не удержался:

– Всё ещё думаешь, что я добрый? Тогда смотри.

Он мгновенно появился в центре сцены, рядом с Матерью-Природой и двумя санитарами. Парень, занятый удерживанием жидкой массы под названием «Наташа» в своих руках, не сразу заметил Пашу, и был не в состоянии остановить намерения пациента.

Паша ударил по дну коробки, как будто это аттракцион, измеряющий силу удара на ярмарке, и короб вылетел в противоположную от них стену. Крышка слетела первая. Коробка ещё барахталась о стену и дважды об пол. Повисла тишина. Луиза была в шоке. Санитары застаны врасплох. Мать-Природа активизировалась по щелчку и, очнувшись от седативного, бросилась опять на пол, сбивая колени о жесткий ворс ковра. Всё началось по-новой.

Миновали сутки. Наступил новый день. Согретый солнечными лучами кабинет доктора Крашника впустил ранним утром в себя и Пашу.

Психиатру уже доложили о том, как пациент, сидящий перед ним, учинил драку, в процессе которой пострадал персонал и два пациента. Его сеанс перенесли на два дня раньше, и будет лукавством сказать, что Паша не рад снова увидеть доктора.

Книгу он, к слову, дочитал и в начале сеанса вернул врачу. Доктор Крашник снисходительно бросил взгляд. Осуждение, которое так и не было озвучено, витало в воздухе, разбавляя запах антисептика и хвои с апельсинами – парфюма доктора. Не стоило надеяться, что специалист спустит ему с рук произошедшее и даст новых книг. Хорошего помаленьку. Тщательно налаживаемая связь доктора и пациента была разрушена с лихвой пашиной беспечностью.