Что тот и сделал, не успела она глазом моргнуть, слишком ярко осветив помещение после кромешной темноты.
- Ну что, – раздалось над ней, - горит?
- Горит, - выдохнула Стефания с облегчением. Хотелось глупо расплакаться. Но вряд ли это выглядело бы хоть сколько-нибудь нормально.
- Ну и прекрасно, - улыбнулся Андрей Никитич. – Вообще странно, что выбило. Автоматы добротные. Вы, если вдруг опять приключится, электрика пригласите. Пусть глянет.
- А у вас... у вас есть номер какого-нибудь электрика? Проверенного чтобы... – растерянно подняла она глаза на Малича и как-то странно, исподволь обратила внимание, что у него улыбка – кинозвезды так не умеют. По-доброму, открыто и будто бы ему не все равно.
- Что-нибудь придумаем, если понадобится. Но, может, обойдется… - он замолчал, задумчиво почесал висок и заговорил снова: - Да… Ну, в общем-то, все. Свет горит, а я пошел.
Стеша даже подобралась. Так по-идиотски все получалось. Почему у нее вечно все по-идиотски?
- Может, чаю? – зачем-то предложила она. Слишком быстро, чтобы это не выглядело попыткой его задержать, но и, вроде бы, вполне закономерно. Еще более по-детски вышло, когда она принялась пояснять: - Я как раз собиралась пить чай, когда рубануло.
- Чай? – переспросил Андрей Никитич и вопросительно воззрился на Стефанию. – Чай неплохо… - он снова расплылся в улыбке и заявил: - Но кофе лучше. Я люблю кофе.
- У меня есть кофе, - заверила она. – Я его даже неплохо варю. Вы проходите, да?
- Да! – переступая порог, сказал Малич. Точно так же переступила порог и Стеша. Захлопнула за обоими дверь, включила свет, чувствуя, какое это непередаваемое счастье, когда светло, и потому теперь, украдкой взглянув на блокнот, все еще валявшийся на тумбочке, чтобы подсмотреть там имя своего нечаянного спасителя, она постаралась как можно увереннее спросить:
- А вы... Андрей... черный пьете? Или со сливками? Сладкое едите? Боюсь, у меня, кроме конфет, и нет ничего. Ну, может быть, еще сыр, но не обещаю.
- Черный, - ответил он, разуваясь. – И можно без конфет и сыра.
- Так не интересно, - рассмеялась Стеша, а потом подумала, что, наверное, стоит вручить ему тапки. Но для гостей купить она не удосужилась. Олег шлялся по квартире в обуви. Марику и в носках было нормально. Наверное, потому и смеялась, чтобы скрыть собственную неловкость. Ни ужина, ни тапок.
- А давайте я сварю кофе, вам и себе, так будет интереснее? – вскинув брови, предложил Малич. И уверенно шлепал босиком по светлому ламинату за хозяйкой.
- Это я вас из дома выдернула, мне и варить, - хмыкнула Стеша. – Присаживайтесь, - она указала на высокий барный стул у стойки, а сама проследовала к плите. Джезва стояла рядом. К счастью, чистая, в отличие от посуды, все еще выгруженной в мойку грязным клеймом на ее звездном облике. Все же хорошо, что с утра она так опаздывала, что не успела испачкать еще и ее.
Стефания набрала воды, включила плиту и достала банку с молотым кофе. Потом подумала и сунулась к бару, вынула оттуда бутылку любимого Олежиного вискаря и очаровательно улыбнулась:
- М-м?
- Вместо сыра?
- Просто так. Еще был ром. Могу... в кофе, - в конце реплики она почему-то стушевалась. Сюрреализм какой-то.
- Нет, не надо. Спасибо, - отказался Андрей Никитич, следя за ней глазами. За тем, как она перемещается по кухне, берет те или иные предметы, оглядывается на него. Его место оказалось очень удобным для такого наблюдения. И подперев голову рукой, он неожиданно выдал: - У вас имя необычное. Редкое.
