Потому детское автокресло прописалось в салоне Хьюндайки насовсем. Водить Юлька обожала. И с удовольствием гоняла бы, если бы не сын. Тот сейчас сидел позади нее и подпевал песням, звучащим на радио. Юлька подпевала тоже, чтобы не думать о том, как жутко долбит висок. И запоздало хвалила себя за то, что все рассказала Ярославцеву про Богдана. Эти двадцать минут дороги – самое время для того, чтобы это сделать. И произнести хотя бы про себя: Малич, ты молодец.
Еще не хватало, чтобы информация об их с Моджеевским романе всплыла позднее и исходила не от нее. Димка совершенно не ревнивый, но это, возможно, потому что она поводов не давала. А так – ничего особенного. Обычная детская история, которая бывает у всех. В конце концов, мало ли, что было десять лет назад. Может быть, она и найдет себе место в одном с Бодей городе – сейчас ведь уже не задыхается. А что висок долбит – так это погода.
Она неслась улицами наперегонки с опадающими листьями, подхватываемыми ветром, и думала, что теперь все будет иначе. У нее есть все шансы жить свою жизнь и не думать о чужой, в которой тоже все давно уже хорошо, если судить по Алине Акаевой, легко устраивавшей свою ладошку в его руке. И по тому, что он теперь возглавил предприятие отца, чего когда-то давно совершенно не хотел. Да, определенно теперь все обязательно будет иначе. Теперь можно... контролировать. И не вспоминать. Параллельно.
Вручив Андрюшку Стеше и отказавшись от кофе, Юлька выдвинулась на работу, чтобы еще через десять минут влетать в помещение под темно-зеленой вывеской с надписью «Vintage Lady Shop». Вывеска напоминала старинные европейские магазинчики, некоторые из которых веками занимали одно и то же здание. Собственно, именно этого эффекта девушки добивались, когда только придумывали, что и как здесь устроить. Даже дверь и трехстворчатое окно они раздобыли какие-то древнючие, деревянные – тут спасибо Моджеевскому-старшему с его проектами по застройке Солнечногорска. На каком-то объекте был старый дом под снос, его бывшие хозяева распродавали все, что могли, в интернете, и эту рухлядь Юлька себе присмотрела да выкупила, радуясь витражным цветным стеклышкам, которыми было декорировано и то, и другое.
Сейчас, правда, солнце они на себе не ловили – дождь не располагал. Но зато внутри было по-настоящему волшебно. Машка подняла голову от планшета, на котором залипла в отсутствие покупателей, и приветственно ей махнула:
- Малич! Не прошло и полгода!
- Между прочим, могла вообще не вырваться.
- Андрюшку некуда было девать? А Димон?
- А Димон – работает. Причем с его точки зрения куда серьезнее меня.
- Это он тебе так сказал? Вот гад! – решительно заявила Машка. Вообще-то она не упускала случая наехать на Ярославцева по любому доступному поводу. Очевидно, сказывалось то, что когда-то выбрали не ее. Потому что заинтересованность ее Димкой в то памятное лето была очевидной, и Юлька, если честно, сама никак не могла понять, считается ли ее роман с ним допустимым, или этим она уже серьезно обидела подружку и нарушила основную заповедь «Не возжелай жены ближнего своего» с поправкой на парня.
Но Машка оказалась не злопамятная. Плюс общее дело – их магазин – объединяло. Потому Юлька в ее глазах представала эдаким перевертышем – жертвой коварного Ярославцева, который ее заманил и окрутил.
«Между прочим, он тогда сразу, когда ты на машине уехала, меня спросил, что, мол, за фифа, что за ней личный шофер приезжает, и так обрадовался, когда узнал, что это шофер Моджеевского, что выпросил твой номер!» - сообщила ей Маша за день до свадьбы. Но тогда это не имело совершенно никакого значения. И дурных мыслей Юлька себе не разрешила, как не разрешала и до сих пор.
