– Ким?
Никакой реакции.
– Ким, – повторила Скалли. – Мы хотели бы задать тебе несколько вопросов.
– Зачем? – огрызнулась Ким. – У вас есть запись с моего телефона.
– Нас больше интересует, что случилось после того, как ты перестала снимать, – ответил Малдер.
Девочка повернулась к нему.
– В смысле? Ничего не произошло.
Малдер кивнул и посмотрел на серое небо, на выпавший снег, рассеянно пнул ногой сугроб и сказал:
– Просто на случай… если ты забыла о чем-то упомянуть. И что-то не вошло в рапорт.
Ким отвернулась и укуталась в куртку еще глубже.
– Все туда вошло. Я сбежала. Удирала из этого проклятого леса из всех сил. И бросила там сестру, спасая свою шкуру. А теперь оставьте меня в покое.
– Ким…
– Я сказала, оставьте меня в покое! – закричала в слезах девочка. – Почему вы вообще здесь? Идите и найдите ее! Найдите мою сестру и верните домой!
Ким спрыгнула с качелей и убежала в дом, хлопнув дверью. Скалли посмотрела на миссис Дункан, но та лишь беспомощно развела руками.
* * *
На выезде из города пошел наконец-то снег. Тяжелые мокрые хлопья падали тихо и торжественно, переливаясь белыми искрами в лучах фар.
Поворот к дому Макэллроя нашелся только со второй попытки, и, свернув наконец на нужную дорогу, Малдер поехал медленнее. Вскоре в свете фар показались густые заросли кустарника, будто нарочно посаженные так, чтобы нельзя было ничего за ними разглядеть.
– Не похоже, что тут любят гостей, – заметила Скалли.
Малдер кивнул.
– Один репортер явился сюда без приглашения. Еще в семидесятых дело было. Макэллрой привязал его к стулу и удерживал в плену дней пять.
Скалли повернулась к напарнику, пытаясь понять, насколько он серьезен. Трудно понять, когда он шутит.
– Почему его не арестовали?
– Репортер написал потом статью об этом. Получил Пулитцеровскую премию.
Они поехали дальше по разъезженной дороге, пока не добрались до удивительно современного дома, приютившегося в окружении высоких елей. Сквозь стеклянную переднюю часть дома можно было разглядеть гостиную. Удобные старые стулья, книжные шкафы вдоль стен, горящий камин. Телевизора нет. Редкость в наши дни, мысленно отметила Скалли.
Они вышли из машины, и Малдер постучал в дверь.
– Готовься, – предупредил он. – У него скверная репутация.
– Ты имеешь в виду, что нормальные люди не удерживают репортеров по пять дней в плену? Я поражена.
Дверь распахнулась. Скалли немедленно сделала шаг назад и достала пистолет.
– ФБР! Бросайте оружие!
Макэллрой стоял прямо перед ними. Из одежды на нем были только шорты, в зубах – самокрутка, а в руках – дробовик.
– Кто вы такие? – спросил он, щурясь от дыма.
– ФБР, – ответил Малдер. – Сэр, пожалуйста, опустите ружье.
– ФБР?
Малдер достал из кармана пальто удостоверение и продемонстрировал его Макэллрою. Тот хмуро посмотрел на него, но ружье прислонил к стене.
– Подумал, что вы очередные фанаты, – пробормотал он.
– Вы всегда так встречаете своих фанатов? – спросила Скалли, пряча пистолет в кобуру.
– Только самых верных. Тех, кто смог меня выследить.
Старик отвернулся от агентов и направился в дом. Скалли взглянула на Малдера.
Он пожал плечами, и они вошли.
* * *
Макэллрой привел их в кухню, где выяснилось, что приезд агентов отвлек его от приготовления молочного коктейля. Вернувшись, он продолжил занятие. Положив несколько ложек мороженого в чашу блендера, Макэллрой вылил туда же с полбутылки виски и нажал на кнопку включения. Затем плеснул из чаши в стакан и спросил:
