This Must Be The Place - страница 2

По каким-то мне очень непонятным причинам наши различия и не похожий взгляд на мир не помешали сформироваться чувству доверия. На второй встрече я уже поделилась с Ювалем очень личным переживанием – сильными болями, которые начали мучить папу после перерыва в лечении рака поджелудочной. Юваль тогда меня познакомил с профессором и ученым, который разрабатывал новейшие методы лечения, и я помню, как вместе с родителями мы созванивались с ним по Zoom, чтобы узнать о дополнительных шансах на чудо.

После отъезда Юваля в Нью-Йорк мы поддерживали общение на Facebook, и я держала его в курсе дел о состоянии папы Гены. Я до сих пор помню разговор по телефону с Ювалем, когда папы не стало. Юваль подошел к ситуации очень по-философски и предложил смотреть на его смерть как на новый этап, к которому я готова, ведь я могу использовать все те знания и мудрость, которые мне дал любимый отец. А еще благодаря Ювалю в те последние дни, которые папа провел в больнице, я пригласила местного раввина прочитать молитву. Будучи человеком далеким от религии, я не ожидала, что Геннадий согласится, но оказалось, что это было очень нужно. Папа плакал. Я была рядом.

«I asked the Rabbi to come to the hospital to speak with dad. He’s coming today. I think you really inspired me and it felt like the right thing. Thank you, Yuval»7, – написала я.

Юваль все еще ждет тот час, когда я захочу принять гиюр или хотя бы перестану заявлять, как горда тем, что являюсь наполовину еврейкой и наполовину русской. А наша встреча в марте этого года лишь напомнила мне, что нельзя религиозному еврею в кошерном ресторане чокнуться кошерным вином с человеком, не соблюдающим кашрут.

Написать об этой истории именно в сегодняшний день (3 апреля 2024 года) поспособствовал сеанс массажа, с которого я медленным шагом принесла себя домой. Виновником воспоминаний стал не сам массаж, а квартира, в которой мне его делала Лиза. Это место было моим очередным пристанищем в период первого долгосрочного пребывания в Тель-Авиве в мае 2022 года. Направляясь к выходу после массажа, я засмотрелась на знакомый ультрамариново-синий диван, на котором один религиозный еврей (без кипы и не Юваль) тогда сообщил мне досадную новость, что не может строить со мной отношения, потому что я не чистокровная еврейка. Для читателей, которые не совсем знакомы с правилами иудаизма, хочу пояснить, что еврейство передается по материнской линии. И даже тот факт, что мой папа чистокровный еврей с религиозной точки зрения неважен.

За пару недель до этого судьбоносного разговора на диване Кевин позвал меня загулять по барам Ротшильда в компании своего друга. В тот вечер я возвращалась домой после ужина с командой, и решение продолжить было принято быстро. Чего только не сделаешь ради приключений в новой компании, да еще, где присутствует загадка в виде незнакомца. Я сразу заметила Кевина в толпе готовящихся к выходным израильтянам и направилась в его сторону. Мы поздоровались, и он познакомил меня с Ори, худеньким, но хорошо сложенным, светловолосым и похожим на Джастина Тимберлейка времен N-Sync другом. Ори тепло меня поприветствовал, и мы втроем отправились изучать комнаты андеграундного бара с необычными декорациями. В ближайшие пару часов мы сменили несколько танцевальных заведений, пытаясь найти вайб, который бы подошел по настроению. Последней точкой стал хип-хоп клуб, понравившийся нам больше остальных. Здесь мы прямо раскрылись в танцах и хорошо провели время. Мы не пили алкоголь, а просто ловили позитив от спонтанного вечера и общения. В час ночи было принято решение расходиться, и Кевин под предлогом того, что у него был с собой велосипед, нас покинул. Ори предложил задержаться и прогуляться к морю, и я согласилась.