Тибетские закаты. В поисках тонкого сознания - страница 3

Посетители переглянулись:

– Он должен быть сейчас здесь?

– Необязательно.

Помощник дал мужчине листок бумаги:

– Напишите.

Посетители начали тихо совещаться, и в конце концов пришли к решению.

Помощник протянул листок с именем ламе. Тот кивнул и снова взял чашу с костями. Прошло около десяти минут, прежде чем он поставил чашу на столик и что-то сказал. Посетители с нетерпением ждали перевода, но вместо этого помощник дал ламе новый листок, на котором тот начал карандашом выводить затейливые знаки.

– Вот это поможет, – сказал ученик, когда старик закончил. Листок напоминал написанный от руки рецепт врача.

Лама произнес несколько слов.

– Отвезите это на юг, в монастырь Гьюдмед, – перевел помощник.

Посетители забеспокоились, видно было, что они в растерянности и не удовлетворены итогом аудиенции.

– Там знают, что с этим делать, – помощник открыл дверь и приподнял занавеску, давая понять, что разговор окончен.

Март 2020,

Мундгод, штат Карнатака (юг Индии)

Пишу из отеля в аэропорту Дели, смотрю на закат и пытаюсь сохранить состояние последних трех недель – и последних двух лет, проведенных в тибетских монастырях юга Индии. Отель делийского аэропорта – это узкое горлышко между двумя параллельными мирами, которые пересекаются лишь в моем сознании, «кротовая нора» в астрономическом понимании, тоннель, по которому можно путешествовать во времени. Мы уезжаем отсюда, не зная точно, когда вернемся. Но в этот раз наши помощники, монахи-исследователи, наконец начали самостоятельную работу. Теперь будем получать от них не только милые сообщения и смешные фотографии, но и научные записи.

Закат здесь, в Дели, сумрачный, липкий от смога, и я вспоминаю вчерашний ярко-красный закат, который, словно долгий прощальный жест, сопровождал нас во время прогулки. Она заняла около двух часов и проходила в скрытых местах монастырских поселений. Часто это большой дом, под одной крышей живут пожилые практики, их старшие и младшие ученики и дети, которые учатся в монастырской школе. Такая семья. Никто здесь не остается один, без присмотра и без любви – ни в детстве, ни в старости.

Во время той закатной прогулки вдруг возникло физическое ощущение, что за фасадами милых домиков с увитыми плющом балкончиками и террасами живет тайное ЗНАНИЕ, которое в буквальном смысле передается с этажа на этаж. Удастся ли нам когда-нибудь проникнуть за этот фасад? Измерить, перевести это ЗНАНИЕ на наш, доступный и понятный западным людям язык? Или все, что произошло за эти два года, лишь прелюдия к нашему собственному перевоплощению?

Мысль плавно переключается на утреннюю прогулку того же дня – ежедневную дорогу в лабораторию, которая занимает пешком около часа, она приятна, когда солнце еще не жаркое, а воздух удивительно свежий и сладкий. Мы выходим из гостевого дома монастыря Гаден Шарце, расположенного в открытом поле с примыкающей рощицей молодых пальм, идем по широкой тенистой дороге, соединяющей монастыри Гаден с монастырями Дрепунг, мимо банановых плантаций. Минуем оживленный торговый островок тибетской деревни – «третий кемп», потом снова поля, пока, наконец, перед нами не вырастает внушительное краснокирпичное здание научного центра монастыря Дрепунг Лоселинг. Это граница «тибетского буддийского Кембриджа», кампуса крупнейших монастырей-университетов.

Каждый раз, проходя по этой дороге, я думаю о том, что всего 60 лет назад здесь были непроходимые джунгли, думаю о переселенцах из Тибета, мирянах и монахах, возделывавших эту землю. Монахи ночью продолжали обучение, чтобы ЗНАНИЕ не исчезло. После китайского вторжения в Тибет в 1959 году молодой Далай-лама XIV, а вслед за ним многие тысячи последователей вынуждены были покинуть родные места и проделать долгий и опасный путь через Гималаи в Индию. Первые их колонии создавались в горных областях севера с гораздо более благоприятными для тибетцев условиями жизни. Но беженцы все прибывали и прибывали, и спустя несколько лет Джавахарлал Неру выделил для них практически неосвоенные территории на юге, в штате Карнатака, которые до сих пор имеют особый административный статус, и для их посещения нужно специальное разрешение. Тибетцы, многие поколения которых жили на большой высоте, носители так называемого «высотного гена», предохраняющего от кислородного голодания в разряженном воздухе, оказались в зеркально противоположных труднопереносимых условиях: нулевая высота с высокой влажностью и жарой, неподходящим питанием, инфекциями. Далай-лама, в то время не очень искушенный в политике юноша, поначалу мечтал вернуть свою «страну снегов», но мудрый Неру посоветовал ему смириться с потерей территории. Главное, сказал он, – сохранить ЗНАНИЕ, которое в течение многих веков передавалось от учителей к ученикам. Если нельзя вернуть Тибет в буквальном смысле слова, то можно возродить и сохранить его ментально. Так, в Индии возникли дублеры основных тибетских монастырей, с теми же названиями, традициями, программой обучения.