Тигр! Тигр! (сборник) - страница 64
– Порядок, Джерри. Они снова подумали, что я погиб. Теперь можешь начинать истерику.
– Пауэлл, я не могу спуститься. Я не могу наступить на…
– Я не виню тебя за это. – Пауэлл, придерживаясь одной рукой, ухватил другой Черча и раскачал его в направлении конторки. Черч улетел в пустоту, обрушился на конторку и затрясся. Пауэлл последовал за ним и сам с трудом подавил приступ тошноты.
Ты что-то говорил про киллеров Киззарда?
Ага. У него под началом целый отряд психопатов. Мы их регулярно вылавливаем и посылаем в Кингстон, а Киззард набирает новых. Приманивает дофамином.
Но какое им дело до тебя? Я…
Джерри, возьми голову в руки. Их послал Бен. Бен начинает паниковать.
Бен? Бен Рейх? Но они ж ко мне в ломбард полезли. Тут мог оказаться и я.
И ты оказался. Какая, к черту, разница?
Рейх бы не убил меня. Он…
Разве?
Образ улыбающегося кота.
Черч глубоко вздохнул и внезапно взорвался:
– Сукин сын! Гребаный сукин сын!
– Джерри, успокойся. Рейх сражается за свою жизнь. Не стоит ожидать от него чрезмерной щепетильности.
– Ну, я тоже сражаюсь, а этот ублюдок захотел решить мою судьбу за меня. Пауэлл, приготовься. Я раскрываюсь. Я тебе все выкладываю.
После страшной гибели Тэйта, закончив разбираться с показаниями Черча и возвратясь из полицейского управления, Пауэлл рад был увидеть в своем доме светловолосую озорницу. Барбара д’Куртнэ держала в правой руке черный мелок, а в левой – красный. Она энергично царапала ими по стенам, высунув язык и щуря темные глаза от усердия.
– Бэб! – воскликнул он шокированно. – Ты что делаешь?
– Рифоваю кайтинки, – прошепелявила она, – кляфные кайтинки для папы.
– Спасибо, солнышко, – сказал он. – Приятно это услышать. А теперь иди сюда, посиди с папой.
– Не, – ответила она, продолжая малевать.
– Ты моя девочка?
– Ага.
– А разве моя девочка бывает непослушной?
Барбара обдумала это возражение.
– Не, – ответила она, положила мелки в футляр, опустилась на кушетку рядом с Пауэллом и взяла его руки своими, выпачканными в мелу.
– Барбара, ну правда, – пробормотал Пауэлл, – меня начинает беспокоить, что ты шепелявишь. Может, тебе скобки на зубы поставить?
Он не вполне шутил. Тяжело было постоянно напоминать себе, что рядом с ним в действительности взрослая. Он заглянул в темные глубокие глаза. Те блестели, как пустой хрустальный бокал в ожидании, когда его наполнят вином.
Он медленно прозондировал пустующие уровни сознания, опустился в турбулентную зону подсознания, затянутую грозными тучами, словно обширная темная туманность. За тучами блеснул слабый свет, изолированный, какой-то подростковый, уже успевший полюбиться. Но сейчас, проложив себе путь вниз, он отметил, что слабый просверк этот трансформировался в бледную спикулу звезды, запылавшей с жарким ревом, будто новая.
Привет, Барбара. Ты, кажется…
Ответом стала вспышка страсти такой силы, что Пауэлл поспешно сдал назад.
– Мэри, иди сюда! – позвал он. – Быстрее!
С кухни выглянула Мэри Нойес.
– У тебя снова проблемы?
– Еще нет. Но вскоре вероятны. Наша пациентка идет на поправку.
– Не заметила никаких отличий.
– Ступай к ней внутрь вместе со мной. Она установила контакт со своим Ид. Глубоко на нижнем уровне. Мне чуть мозги не выжгло.
– И кто ж ей нужен сейчас? Компаньонка, чтобы охраняла сладкие секреты девичьего сердца?
– Шутишь, что ли? Это мне нужна охрана. Иди сюда. Возьми меня за руку.
– Ты держишь ее руки обеими своими.