– Дверь оказалась плотно прикрыта. Я прислушался, надеясь, что Кира уже встала, но стояла абсолютная тишина.
– И тогда вы вошли?
– Нет. Спустился вниз и сварил крепкий кофе. Поставил чашку на поднос, положил рядом плитку шоколада и опять пошел в кабинет.
– И что там?
– А там оказалось пусто. Постель не разобрана, компьютер выключен. Подозреваю, что он после длительного простоя ушел в спящий режим сам.
– Вы искали ее?
– Конечно. Но сначала нашел падчерицу Анфису. Она на веранде рисовала шторм. Хотел узнать, может быть, она в курсе, где Кира.
– Узнали?
– Увы. Анфиса ответила, что мать накануне никуда не собиралась, во всяком случае, ей об этом ничего не известно. Я еще некоторое время допытывался, думал, узнаю какие-нибудь детали. Но увы. Сделать вывод, где может быть Кира, не получилось. Только тогда я обошел все комнаты и опросил прислугу. Да, еще пробовал на сотовый жены позвонить. Он оказался выключен.
– Что было потом?
– Я не мог поверить, что действительно случилось плохое. Искал в саду и на берегу. А потом пришла Анфиса и сказала, что нашей яхты нет.
– Именно тогда вы позвонили в полицию?
– Нет. У меня все еще была надежда, что это недоразумение, может быть, шутка.
– Ваша жена склонна к странным шуткам?
– Как бы вам это объяснить… – Алексей задумчиво посмотрел поверх головы полицейского в окно. – Она человек творческий, от нее всегда можно ждать неожиданностей. Поэтому я предпринял последнюю попытку самостоятельно разобраться в том, что произошло. Я поднялся наверх и включил компьютер.
Он помрачнел, и полицейский сразу насторожился, как собака, почуявшая дичь.
– Там было что-то криминальное?
– А? Нет, – Лес поморщился. – Никакого криминала. Но текст, который был набран последним, – он показался мне каким-то странным. Очень не похож на все, что она писала раньше.
– Время сохранения файла посмотрели?
– Да. Около восьми утра.
– А где были в это время вы? Спали?
– Нет. Я встал сегодня в семь утра. А в восемь мы с Анфисой – моей падречицей, – встретились на берегу, чтобы обсудить некоторые детали предстоящего дня рождения. Мы хотели устроить Кире сюрприз.
– До какого времени вы были на берегу?
– Я точно не помню. Но недолго. Потом мы вернулись в дом, и я пошел к себе – нужно было ответить на письма по электронной почте, а чем занималась Анфиса, я не знаю. Может быть, собирала мольберт и краски, чтобы выйти на натуру. Это лучше у нее самой узнать.
– Я уже с ней разговаривал. Она была в своей комнате и никуда не выходила. Спустилась с мольбертом на веранду в половине одиннадцатого.
Полицейский поморщил усы, отчего они смешно встали ежиком, и закружил в задумчивости по гостиной.
– Можно я осмотрю дом?
– Конечно, – Алексей встал.
У косяка двери, ведущей из кухни в гараж, полицейский остановился и, присев, начал разглядывать небольшое пятно.
– Это что? – поднял голову он, вглядываясь в лицо Леса.
– Понятия не имею.
– Вам не кажется, что это кровь?
Лес присел рядом с полицейским. Долго вглядывался в дверной косяк, потом пожал плечами:
– Не знаю, что вам это дает? Даже если кровь – мало ли как и откуда она попала сюда?
– Ну, не скажите, – набычился полицейский. – Это же вам не капля варенья, чтоб так рассуждать.
Надежда, что Кира появится на пороге и все объяснит, таяла с каждой минутой. Свидетелей выхода катера из гавани так и не нашлось, но поверить, что он просто испарился, было трудно.
