– Так и было рассчитано, – пояснила Марина, – Сын иногда сюда загоняет.
Как только они вошли во двор, Игорь не сдержался и поцеловал Марину с такой страстью, что, не помоги ей стена дома, оба рухнули бы наземь.
– Ты что творишь? – прошептала она – Вдруг кто увидит? Или у вас, в Москве, так принято?
– Это – не я, это – душа… – так же шёпотом ответил Игорь.
– А в доме не хочешь поцеловать?
– Хочу, и – не только это…
Однако, прежде чем ему удалось снова познать вкус сочных губ Марины, он по её просьбе разобрал сумку.
– А то может создаться впечатление, что ты – проездом… Да и усталость дорожную надо снять в ванной. Я специально для тебя купила пену хвойную и морскую соль – как любишь….
– Спасибо, Солнышко, – мягко сказал он и провёл нежно ладонью по её щеке.
В этот день они так никуда и не выбрались – не до этого было. Что происходило между ними – пусть так и останется недоступным для читателя. Личная сказка пишется только для двоих, и предаваться сладким воспоминаниям могут только те, кто её претворяет в жизнь.
После завтрака Игорь попросил, чтобы она отвезла его к памятнику погибшим солдатам – возложить цветы. В Москве он каждый год двадцать второго июня приезжал в Александровский сад, к могиле Неизвестного Солдата – отдать дань памяти павшим героям Великой Отечественной Войны.
– Ты говорила, что ваши общественные организации тоже так делают и обещала меня свозить, – напомнил он.
– Я думала – ты забыл, или пошутил… Но раз хочешь – пожалуйста… Только потом поедем туда, куда я тебя повезу…
– Договорились… А заранее не раскроешь планов?
– Обойдёшься, – улыбнулась Марина, – Так интереснее будет.
………..
«Дылда» выполнил всё так, как велел «Кучерявый»: в одиннадцать часов вечера за круглым столом, уставленным выпивкой и нехитрой закуской, сидели, кроме них, ещё четверо – «Чужак», «Рыжий», «Тихоня» и «Гриха». Куч медленно тасовал карты, его зам старательно нарезал «Бородинский» хлеб, сало с чесноком и солёные огурчики… Самогонка уже покоилась в видавших виды рюмках.
– Вы знаете, по какому поводу вас сегодня сюда свистнули, – Коротков сходу начал говорить о главном. Все согласно закивали головами…
– Вот и ладно, – сказал он, – Тогда махнём по первой и приступим… Кому сегодня что выпадет… Напоминаю, «Тихоня» и «Гриха» играю только не щелобаны…
– А если ты проиграешь? – вдруг спросил «Чужак».
Коротков насквозь пронзил его взглядом. Щуплый новичок уже пожалел, что рискнул заикнуться не по делу.
– Если я проиграю… Тогда и поговорим, – протянул «Кучерявый», с трудом подавив желание – свернуть бомжу челюсть.
– Извини, если я что не так…, – промямлил «Чужак».
– Начнём с «Тихони», – не обращая внимания на нытьё провинившегося, Коротков принялся тасовать колоду. Карты в татуированных пальцах выписывали кренделя. Волей-неволей все не сводили с них глаз. Как будто они примагничивали, говоря: мол, смотрите, смотрите – никому ничего не заметить.
Коротков, будучи «банкиром», кинул сначала карту равнодушному «Тихоне», а потом себе. Потом снова – «Тихоне»… Король и девятка… «Тихоня» почесал затылок.
– Ещё…
Чего ему было терять? Ну, получит от «шефа», в крайнем случае, по максимуму – одиннадцать увесистых. Чай, черепушку не пробьёт.
Эх, вот и выпал туз… Когда не просили…
– Перебор.
«Тихоня» вздохнул и наклонил лоб.
– Погоди, а карту вытянуть – на количество? – удивился «Кучерявый» такой покорности «перебравшего».
