Хватило двух часов и сорока двух минут, чтобы попрощаться с настоящим и отправиться в неизведанное будущее. И вот я уже ехала на заднем сиденье военного внедорожника, который раскачивался, проезжая кочки и ухабы бездорожья.
За окном лесные чащи менялись на горизонты полей с урожаем, изувеченным бомбардировками. Они плыли перед глазами, пока я вспоминала трогательные моменты прощания с людьми, которые были не просто коллегами, а атмосферой жизни, целым этапом и яркими воспоминаниями.
Анна заплакала и сжала меня в крепких объятиях. Майор Флеген обняла и поблагодарила за добросовестность и отдачу «в нашем бесконечно важном и нелёгком деле».
Даниэль Пакош долго и пытливо смотрел в глаза, будто ожидая от меня каких-то особенных слов. Но я не оправдала его надежд. Поэтому он прижался губами к моей щеке и тоскливо пожелал «безопасного и быстрого пути». Брат явно не рассказал ему, и лейтенант продолжал питать ко мне нежные чувства.
Что же будет, когда всё откроется? Что станет с отцом? Оправдают ли Клауса? Почему же они решили отправить меня домой? Боялись, что я усложню их положение ещё сильнее? Или думали, что я буду шпионом комитаджей?
Смахнув слезу, я шмыгнула носом и сощурилась, увидев замаячивший впереди закрытый переезд. Мы остановились в конце длинной шеренги из автомобилей.
Согласно графику, в этот час проезжал санитарный поезд, который перевозил солдат в наш госпиталь. Издалека послышался знакомый рокот колёс вагонов, и я чуть подалась вперёд, всматриваясь вдаль.
Молчаливый солдат, который управлял этим автомобилем, нетерпеливо выстукивал пальцами ритм по кожаному рулю. Он также смотрел в сторону железнодорожного состава, уже появившегося из-за горизонта небольшого соснового леса.
Я насчитала двадцать два вагона, стремительно катившихся по рельсам. Сотни солдат высунулись в маленькие окошки, чтобы вдохнуть свежего, хоть и пыльного воздуха. На большинстве из них виднелись бинтовые повязки.
Но вдруг знакомый холод проник в грудную клетку и тисками сдавил сердце. Я узнала жуткое, нарастающее завывание, которое посеяло панику и ужас. Водитель резко вскинул голову и тут же нажал на педаль газа.
– Стравщики! – заорал он.
Солдат принялся выворачивать руль, направляя машину обратно, в сторону леса.
– Держитесь!
Я инстинктивно вжалась в сиденье авто, вцепившись двумя руками в боковой поручень над дверью. Нам конец!
Авто рвануло с места, но небо уже заполнили смертоносные чёрные силуэты. Их узкие крылья напоминали ласточек, которых увеличили в миллион раз и насытили смертельными бомбами.
Машина прыгала по ухабам, несясь по полю, вспаханному боевой техникой. Устрашающий звук падающих бомб уже рвал барабанные перепонки. Позади нас раздавались взрывы, которые чередовались с дикими криками о помощи и воплями боли.
Я оглянулась и окаменела от ужаса. Самолеты, как стервятники, кружили над поездом и сбрасывали на вагоны бомбы.
– Они бомбят раненых! – закричала я.
– Суки! – зарычал водитель, не сбавляя темп.
Поезд горел вместе с людьми. Чёрный дым вздымался в синее небо. Кому-то удалось выбраться, но пулемётчики из самолётов тут же их расстреливали. Некоторые автомобили не успели скрыться и тоже пылали вместе с водителями и пассажирами.
