Тихоня для босса. (Не) фиктивная беременность - страница 2

– Нет, все в порядке, – вру. – Наверное, устала просто.

– Отдыхай, дочка. Тебе нужно силы беречь, а ты все на учебу да ко мне мотаешься. Завтра не приезжай, лучше выспись. Ничего тут со мной не сделается. Кормят нас хорошо, санитарки часто заходят, да и не скучно мне с соседками, мы о жизни болтаем. А тебе, молодой, нужно о будущем думать, например, как диплом защищать будешь, – строго заканчивает бабушка, и тяжелая одышка не скрывается от моего слуха.

– Спасибо, бабуль, – сдавленно шепчу я.

– Ну все, беги. Люблю тебя, – смягчается ба.

И я бросаюсь на диван, чтобы выплакаться в подушку. Нежность и любовь к бабуле тесно переплетаются с горечью из-за несправедливости и отчаянием, что буквально разрывает меня на части. Даже измученная слабостью и непрестанными болями бабушка в первую очередь заботится обо мне, переживает и ставит на первое место какой-то диплом. Который в настоящей системе моих ценностей занимает место где-то с конца, примерно там же, где мировая политика и глобальное потепление.

Так разве имею я право сомневаться и отталкивать единственную возможность найти деньги на лечение самого близкого и родного человека? Разве так воспитывала меня бабушка? Она за малодушие меня, конечно, простит, но смогу ли я жить с таким грузом на сердце, если хотя бы не попробую? Что мне стоит всего лишь позвонить и узнать, чего хочет от меня опасный незнакомец из больницы? Не обязательно же сразу соглашаться на его условия. Если предложит что-то незаконное и крайне аморальное, просто встану и уйду.

– За спрос денег не берут, – подбадриваю себя и приближаюсь к журнальному столику, на середине которого отсвечивает темными бликами визитка.

С опаской беру ее в руки, словно пластик может быть ядовитым, и не с первого раза набираю на телефоне красивую комбинацию из семи отпечатанных цифр. Отвечают практически сразу же.

– Да! – властный, красивый голос звучит отрывисто, что заставляет растерять даже те крохи уверенности, что кое-как удалось наскрести. Я пытаюсь подобрать слова, но в давящей на уши тишине ничего не выходит. – Слушаю! – уже раздраженно рявкает Евсей Зарецкий.

– Это я, – выдавливаю из себя короткое и тут же понимаю, как бредово звучу. Поэтому быстро поправляюсь, пока бизнесмен не повесил трубку. Еще раз я храбрости не наберусь, чтобы позвонить ему, это точно. – Вы просили позвонить вечером. В больнице, – добавляю на всякий случай. Вдруг он многим девицам раздает визитки с совершенно конкретной целью. Мамочки, о чем вообще я думаю!

– Назови адрес, я пришлю машину, – Евсей в отличие от меня не колеблется и сразу схватывает суть разговора.

– Давайте, я сама доеду. Я быстро, честное слово.

– Адрес, девочка, – с нажимом повторяет он, и я не решаюсь продолжать спорить. Покорно называю улицу и номер дома, а после пищу в конце:

– Я сообщу подружке, на какой машине уехала.

– Передам водителю, чтобы был осторожен, – хмыкает Зарецкий, и меня тут же накрывает паника: во что я умудрилась ввязаться?

Черная тонированная машина с гладкими боками и белым кожаным салоном привозит меня к современному жилому комплексу. Своя набережная, закрытый двор и даже вертолетная площадка в наличии. Весь первый этаж дома отдан под коммерцию: разномастные магазинчики, кофейни и фитнес-клуб радуют богачей. Ресторан, в котором назначил встречу Зарецкий, находится тут же. И я делаю вывод, что бизнесмен живет в этом жилом комплексе. Ему подходит, да и ехать далеко не надо, все самое нужное под рукой.