Я не первокурсник и не такой уж тупой, просто мне нравится с ней играть. К тому же, сейчас мне не очень хочется заниматься этой самой математикой. Я просто хочу побыть здесь немного, разобраться в ней и узнать получше.
— Как я могу заниматься с тобой, если я не знаю, в чем конкретно тебе нужна помощь?
— Ну, раз я уже заплатил за твое время, почему бы нам просто не узнать друг друга получше и когда у нас будет первое настоящее занятие, то нам будет проще найти общий язык.
Я сажусь рядом с ней, а она отползает назад, пока не упирается в стену. Я делаю то же самое, пока не оказываюсь рядом с ней. Мы прижались спинами к стене, между нами остаётся совсем не много свободного пространства.
— Расскажи мне о себе. Откуда ты приехала?
Она чуть плотнее укутывается в одеяло, не отвечая сразу. Через некоторое время я думаю, что она не собирается отвечать мне вовсе, но спустя достаточно длительную неловкую паузу, она все же начинает говорить.
Маленький городок, примерно в часе езды отсюда.
— Почему ты приехала именно сюда? С твоими оценками ты, наверное, могла бы поступить куда угодно.
— Это единственный ВУЗ, которая находилась достаточно близко и дает приемлемый уровень знаний.
— Почему для тебя это важно? Можно быстро добираться на самолете или ты боишься летать?
— У меня нет денег на авиабилеты, а если бы я переехала через пол страны, то не смогла бы навещать свою семью.
— О, — наверное, я должен был догадаться об этом. — Мы очень разные.
— То есть у тебя есть деньги на перелеты? — язвительно говорит она.
— Ну, это... я имею в виду, что лично я хотел уехать куда-нибудь подальше, чтобы не навещать свою семью, но мне не повезло. Я отсюда родом, мой отец хотел, чтобы я учился в нашем родном городе. У меня не было выбора.
Это чистая правда.
Я мог поехать куда угодно, но тогда остался бы без поддержки и денег отца. Это были его слова. Но я не хочу говорить об этом, не хочу тратить то немногое время, которое у меня есть с Катей, на разговоры о моем не легком детстве с тираном отцом.
— Чем ты занимаешься для развлечения?
Катя пожимает плечами.
— Читаю, делаю домашнее задание.
Что? Она же не серьезно? Я практически смеюсь, но потом вспоминаю, с кем я разговариваю. Это та самая девчонка, которая утверждает, что половина одиннадцатого — это поздно.
— Может ты хотя бы телевизор смотришь?
Может быть, есть передача, которую мы оба любим смотреть.
— Ты видишь здесь телевизор? — отвечает она с сарказмом, и как мне кажется, копирует мою интонацию, когда я ответил ей на вопрос о книге.
Я оглядываю комнату. Одна половина комнаты абсолютно пуста, другая - ее половина - почти такая же пустая. На стенах нет ни фотографий, ни украшений, ничего, что говорило бы о том, что это ее комната. Мое внимание привлекает простой деревянный стол в углу. На нем сложено множество книг. Настолько много, что я бы беспокоился, что эта стопка может опрокинуться в любой момент.
Ее кровать, на которой мы сидим, аккуратно застелена. Светло-розовые подушки и мягкое покрывало, которое не выглядит старым и застиранным.
— Значит, соседей у тебя нет? — спрашиваю я, зная ответ и втайне надеясь, что она расскажет что-нибудь или задаст вопрос в ответ.
— У меня была соседка, но она переехала к своему парню, — Катя отвечает коротко, оставляя мне мало пространства для развития разговора.
Честно говоря, мне уже не хватает вопросов. Мне кажется, что нам не о чем говорить, и она точно не заинтересована во мне, по крайней мере, не так, как большинство девушек. Черт, это может оказаться сложнее, чем я думал. У меня нет абсолютно ничего общего с этой девушкой.
