- Очень хорошо. Значит, можно не снимать.
- Прямо домой отправишься в этом? - Представил себе Стефанию, идущую по улице в таком прикиде… Звездец. День жестянщика обеспечен всему кварталу, а еще куча свернутых шей и подбитых глаз…
- Ну, раз так я не привлеку ничье внимание… Лучше, конечно, в этом, а не в слишком ярком красном платье…
Говорит своим ртом одно, а глазами - совсем другое. Почему-то смотрит на мои губы, а свои облизывает… Кажется, даже не понимает, как это выглядит. Как будто ей тоже очень хочется… чего-то.
- Конечно, не привлечешь. Если успеешь сдаться санитарам до того, как тебя менты примут.
- Ну, тогда я лучше сразу выйду, хорошо? Прямо сейчас? Выпустишь? - И снова облизывается, и смотрит с прищуром из-под тяжелых век.
- Да. Выпущу. Только утрясем с тобой пару моментов…
Губы у нее - реально сухие. Даже трещинки видны - до того пухлые, красные, что кожа не выдерживает этой полноты. Но вкусные до ужаса. Можно облизывать их бесконечно.
- Ммм… Что ты делаешь? - Затрясла головой, типа пытаясь вывернуться. А телом льнет, все плотнее и плотнее, и руками по бокам обхватывает, держится… Пальцы вверх по спине поползли, приятно так, что дух захватывает, в горле сохнет от потребности продолжить. - Отпусти! Об этом не было речи!
- Не надоело падать за вечер? - Оторвался от губ, неподатливых, плохо слушающих хозяйку, прихватил кусочек кожи на шее. Слизнул капельку испарины. - Отпущу - снова брякнешься. Оно мне надо, с пола тебя подбирать?
- Могу поваляться. Подбирать не обязательно. - А сама встает на цыпочки, тянется навстречу, подставляет мне плечи.
- В моем доме падшие женщины ни к чему. Нужны лежащие в правильных местах…
Надоело топтаться на одном месте и держать ее, чтобы реально не свалилась. Руки чешутся, чтобы как следует облапать ее всю.
- Я тут поваляюсь, а потом уйду, куда надо.
И трется всем телом. Говорит одно, а делает - все прямо наоборот.
- Тебе упрямство не жмет? Жить не мешает?
Задрал ей сетку повыше, чтобы не стесняла движений, обхватил за бедра и поднял. Потащил в спальню. В гостиной диваны удобные, мягкие… Но кровать надежнее - точно не свалимся и не поломаем.
- У тебя в штанах что-то жмет. Так сильно, что на мозги давит.
- Ща снимем штаны, и станет все нормально.
Почему-то идея со штанами заставила ее замолкнуть. Наступившая тишина показалась даже странной немного. За несколько часов уже успел привыкнуть, что Стефания не замолкает, ни на секунду. И - вот.
- Не надо снимать штаны. Мне так больше нравится.
Ах, вот оно что. Это она всю дорогу до спальни думала над рацпредложением.
- Ты должна увидеть мои боксеры. Просто обязана. Кто еще заценит их стиль и изящество?
Белые простыни. Девушка, на них лежащая. Волосы разметались по подушке, когда она падала. Губы яркие, искусанные, припухшие. Шальные глаза - такие, какие надо. Самый вкус и смак.
Лишнее в этом натюрморте - безвкусная черная сетка, которая только все портит и мешает.
- Давай так: я снимаю брюки, а ты - свой шикарный вечерний наряд.
- Будем мериться трусами? Ты этого хочешь? Поверь, я тебя сделаю на раз!
Это она зря, конечно, предложила. Очень зря.
- Стеф, из тебя хреновая куртизанка выходит, честно.
Обиделась. Поднялась, уселась, колени к себе подгребла. Все настроение сбила, и мне, и себе.
- Отчего это?
- Ну, я уже себе представил, как мы сидим голые, с блокнотами, и ставим оценки оценки по разным пунктам. Где страсть, где огонь, где вот это вот все, скажи?
