Хельга и Животное посмотрели на Нат с таким выражением на физиономиях, что и сомневаться не приходилось: им вообще никто ничего не рассказывал. И девочки этому ой как не обрадовались.
– Да выкладывай уже! – потребовала Стейси.
Наша блондинка потупилась, замялась, но в итоге все-таки сообщила:
– Ну… Это еще официально не объявлено… Но вроде бы… Кажется, профессор Эштон сбежал…
У меня просто слов не было… Видимо, поэтому Фелтон и дергался в последнее время. Только ему-то откуда все стало известно? Натали-то ладно, у нее родственники в органах… А Полоз?
– Черт… Черт. Черт! – схватилась я за голову. – Он же совершенно чокнутый… И если сюда опять сгоняют полицейских… Эштон не отказался от идеи получить артефакт?
Натали пожала плечами.
– Да черт его знает, что там в голове у этого психа.
Хорошо, если предположить, что все дело в артефакте, то каким образом он собирается теперь до него добраться? «Ключи» уже все другие и никто не знает, кому именно досталась честь хранить старую реликвию. Вряд ли найти следующую «связку» удастся так же легко…
Ну что за жизнь такая? Хватит уже приключений, я до диплома дожить хочу!
– И теперь у нас снова засядут те неудачники, которые преступника проморгали прямо под своим носом? – настороженно уточнила я.
В моих глазах авторитет полиции оказался целиком и полностью подорван и восстановлению не подлежал.
– Ну, вроде бы собираются прислать кого-то покруче, – немного расстроенно ответила Натали, – но что там конкретно, мои источники не знают. Не их уровень.
Еще хуже…
О военном положении сообщили нам тем же вечером, согнав всех на площадь возле счастливого фонтана, рядом с которым соорудили сцену. Ректор Абрахам топтался возле нее и озабоченно хмурился, обмениваясь фразам с проректором МакГинни и почему-то еще и с нашим деканом. Профессор Бхатия после того, что официально назвали «клинической смертью» (только черта с два она была клинической!), уже полностью оправился и даже, кажется, стал бодрей обычного. По крайней мере, студенты стали гораздо чаще жаловаться на то, что он испортил им свидание в самый интригующий момент.
Судя по всему, кто-то опаздывал…
И очень скоро стало понятно, что это был просто театральный эффект…
Внезапно толпа расступилась как воды моря перед пророком. Правда, вместо бородатого старца оказалась молодая сухопарая женщина лет тридцати на вид, бледная, темноволосая и во всем черном. Незнакомка не была так уж красива… Но я подозревала, что при виде нее многие мужчины на улице спотыкаются. Брючный костюм женщины выглядел слишком дорогим для рядового копа (если она вообще была копом), как и ботинки, а вот это после двух месяцев общения с Ребеккой я могла сказать с полной уверенностью.
Женщина оглядела собравшихся взглядом завоевателя, поправила подвитые локоны и стремительно двинулась к сцене.
Кажется, ее мы и ждали, потому как и ректор, и МакГинни, и Бхатия тут же повернулись к явившейся.
– Что это за чудо? – прошептала озадаченная Стейси. – У нее духи стоят больше, чем весь мой гардероб!
Вопрос подруги был, разумеется, риторическим, но ответ на него она все-таки получила.
– Леди Дафна Катарина Гринхилл, – тихо произнес возникший рядом с нами Полоз. – Прошу любить, жаловать и потом не жаловаться.
У меня едва глаза из орбит не вылезли? Леди? Она из магической аристократии? В полиции? Да еще убийственная характеристика от Фелтона… Кажется, он прекрасно в курсе того, что это за особа.
