Вновь подивился собственному хладнокровию, когда первой реакцией на свалившееся открытие стали не страх и тяжесть в желудке, а безмерное, искреннее недоумение. Тим не может взять в толк, зачем Сурийцы, находясь в крайне бедственном положении, настолько бессмысленно тратят имущество и боеприпасы.
Его всё крутит, и громада медленно уходит вправо. Тридцать секунд. На срезе одной из надстроек заплясала точка света.
Скорострельный автомат бьёт навстречу приближающимся фигуркам скупыми, короткими очередями. Мелькая в пустоте, светящиеся искры безошибочно находят цели. Серия вспышек и растрёпанные в клочья останки, словно наскочив на препятствие, замирают на месте. То было последним, что Тим увидел, прежде чем вращение развернуло его спиной к объекту.
Двадцать секунд. Терзающий слух сигнал внезапно смолк, и навалилась звенящая тишина. Тим летит одним из последних. В поле зрения с десяток разбросанных в нескольких сотнях метров фигур. До черты, определённой зенитным автоматом как последний рубеж, остались секунды. Набрав воздуха и затаив дыхание, Тим ждёт удар.
Скользящая правее и позади Тима фигура распалась после серии вспышек. Несколько следующих секунд Тим наблюдает за мельканьем трасс и гибелью летящих позади него людей.
Безумные надежды, на то, что заключённое в браслете нечто опять спасёт, похоже, оправдались. Воображение рисует картинку, где светящиеся трассы, упираясь в силовой барьер, сгорают в безвредном сиянии.
Приданное ускорение тащит вперёд, и каждую секунду Тим ожидает сокрушительного удара о борт. Вместо него тело тяжелеет от резкой перегрузки, и спустя секунды он и висящая на нём рыжая останавливаются в нескольких метрах от борта.
Прерывистый писк сообщил о нулевом уровне дыхательной смеси. Последнее, что есть, – запас воздуха в шлеме. Там ровно на две минуты, но он почти уверен, что стоит начать задыхаться, и воздух, как тогда в развалинах, появится в лёгких. Как ни странно, но подобные мысли не вызывают эмоций: Тим спокоен, он сторонним наблюдателем фиксирует происходящее.
Индикатор батареи налился красным и погас. Электронные символы и метки на щитке гаснут следом. В ту же секунду под ткань костюма забирается холод, но Тим спокоен. Он положился на свою счастливую звезду и тоже почти уверен, что смерть от холода ему не грозит.
Рыжая задёргалась. У Тима нет причин её жалеть, но он искренне ей сочувствует. Не вцепись она ему в спину, смерть её была бы лёгкой, она сама так решила, и теперь Тим чувствует судороги, начавшие сотрясать её тело. В следующую секунду неведомая сила резко сдёргивает их с места и тащит вдоль бесконечного борта.
Бесконечная пустота равнодушно смотрит, как две сцепившиеся фигурки, неразличимые на фоне металлического гиганта, быстро скользят к образовавшейся в борту едва заметной точке света.
Тим по-прежнему спиной к борту. Силовое поле держит словно в тисках, и Тим только и может, что, до хруста вывернув шею, цеплять краем зрения мельтешащие за спиной надстройки.
Внимание привлекла далёкая серия вспышек. Спустя секунду ещё одна, а следом ещё. В очередной раз крайне удивился. Тим видел, как силовой барьер сдерживает ракеты, и это было именно то. Вокруг каждой вспышки на краткое мгновение начинают мерцать участки барьера, поглощая энергию. То, что браслет здесь ни при чём, Тим не сомневается, слишком далеки эти вспышки, а вот то, что Сурийцы обстреливают объект, наводит на мысли.
