– Ты чего там? Ну? – Тимке не терпелось вскочить на велосипед и помчаться дальше – чем быстрее они уедут отсюда, тем быстрее он сможет показать Кузнечику старый чердак, вот тогда и начнется настоящее приключение!
Аня осторожно сделала несколько шагов назад, притворяясь, что передумала и собирается еще поплавать. Сердце бешено колотилось, она никак не могла справиться с руками, даже речи не могло быть о том, чтобы по-настоящему плыть. Она присела в воде, сжалась в комок, почувствовав, как холод начинает пробирать ее до костей, и сделала вид, что плывет. Обидно было до слез! Так хотелось на берег, попрыгать вместе с Тимкой под солнышком на траве, разбрызгивая с косичек остатки холодной речной воды. А потом вскочить на велосипед и разогнаться изо всех сил, чтобы одним махом подняться в гору. А коровы и не собирались уходить, она из них зашла в воду, неторопливо помахивая хвостом, теленок потянулся за ней. Надо же было такому случиться в самый первый день в деревне! Теперь все лето безнадежно испорчено!
Тимке тем временем стало скучно, и он переключил внимание на коров.
– Ну, пошли! – замахнулся он на непрошенных визитеров. – Пошли, говорю.
Коровы медленно с достоинством повернулись и не торопясь начали удаляться от берега. Тимочка, спасибо тебе, ты такой замечательный, – Аня никогда бы не решилась сказать это вслух, но подумала сейчас именно так.
Когда она, вся продрогшая, кое-как натянула на мокрое тело одежду и, ни слова не говоря, подняла велосипед, Тимка, наконец, почуял неладное:
– Ты чего?
– Ничего, поехали.
Обратно Аня ехала молча, переживая недавнее приключение, и не слушала Тимкину болтовню. А Тимка всю дорогу рассказывал про старый чердак, на который они сегодня – это обязательно нужно сделать сегодня – заберутся вместе. Тимка специально не стал один рассматривать старые журналы и книги, которых нашел там много-премного, он решил, что Кузнечику это тоже будет интересно, она любит всякие книжки. Если бы он только знал, что Аня не слышит ни одного его слова!
– Сегодня прогулка отменяется! – решительно заявила бабушка во время завтрака.
– Ну, теть Кать! – Тимка чуть не поперхнулся бутербродом с колбасой и так и остался с открытым ртом, из которого сыпались крошки.
– Бабушка, почему? – Аня принялась колотить ладошкой по Тимкиной спине, помогая ему откашляться. Тимка всегда ел так, как будто его не кормили перед этим три дня.
– Троглодит, – восхищалась баба Катя. – И куда в тебя столько лезет, худущий, как голый заяц, – и, смеясь, подкладывала еще каши и бутербродов. Как может Тимка походить на голого зайца, Аня не понимала. Поэтому специально спросила у дедушки – он мастер переводить на человеческий язык хитрые бабушкины высказывания. Дедушка объяснил, что если зайца поймать и снять с него шкуру, то он окажется тощим-претотощим, одни мышцы и кости. Аня попыталась представить, как с Тимки снимают шкуру, словно с зайца, но это зрелище ей не понравилось. Все-таки бабушка как что скажет…
Но Тимку баба Катя любила, хоть и называла голым зайцем. Аня подозревала, что для бабушки идеальный внук – это тот, который много ест. Тимка точно подходил под эту категорию, а в Аню бабушке никак не удавалось запихнуть больше одной тарелки каши или одного бутерброда зараз.
– Что я скажу твоей маме? Что я ребенка голодом уморила? – уговаривала бабушка.
Спасти внучку от этой пытки едой мог только дедушка. Он сурово смотрел на жену и говорил:
