– Голливуд! – неудачно сострил Стас. – У нас совместное производство!
Ксаверий мысленно выматерил его.
– Мосфильм! – устремился он спасать положение. – Экспериментальное творческое объединение! Мы живём в самом демократическом государстве, где каждый имеет право на творчество, на эксперимент… – понесло Ксаверия.
Судя по взглядам, которым обменялись Аня и Злата, в свободу творчества, а тем паче – эксперимента, они не верили, но аргумент Ксаверия им крыть было нечем.
К счастью, Геля, наконец, дорезала овощи, и Аня воззвала с облегчением: «Ну, всё! За стол! Там стаканы на полке, – указала она на шкафчик. – Доставайте! Накладывайте себе, кому сколько хочется. На нас не смотрите, мы недавно из-за стола. Так, люди, чтоб всё было съедено!».
– А хозяева не обидятся, что мы их помидоры умяли? – проявил запоздалую деликатность Стас. Насытившись, выпив вина, друзья расслабились до состояния блаженства и благодушия. В непринуждённой обстановке застолья – говорили о чём угодно, кроме политики и странного фильма – Стас и Ксар почувствовали себя, как дома.
– А они их считали, помидоры, нумеровали? – рассмеялась Аня.
– А вдруг? – кокетливо поиграл Чапан бровью и потянулся к бутылю – разлить остатки домашнего вина по стаканам. – Может, и тинейджерке глоточек, для аппетита?
– Не надо ей! – за сестру ответила Аня. – У неё аппетит, как у бригады грузчиков, а что тощая, так не в коня корм! – и она глянула на Гелю с покровительственной нежностью старшей.
– Это потому что я сладкого мало ем! – пожаловалась Геля гостям. – Я ужас как люблю тортики, пирожные, конфетки! Вино – нет, брр, оно кислое, а сладенькое… – И, закатив глаза, Геля с вожделением погладила себя по животику.
– Вас понял! – отреагировал Стас. – Как только разбогатеем, приедем с тортиком!
Стас явно утратил представление о реальности. Доотдыхался до раздачи несуществующих слонов. И Ксаверий глянул на него укоризненно.
– Нас к тому времени здесь может не быть! – сообщила Аня. – Мы же поступать едем. В Севастополь! Мы со Златкой в Приборостроительный, а Гелька в медучилище!
– И что, родители смогут оплачивать ваше образование? – не поверил Стас, и девчонки из Солнцедара воззрились на него так, словно он свалился на них с далёкой звезды.
– При чём здесь родители? – почти сердито справилась Аня. – Конечно, будем ездить домой за картофаном, соленьями, это да. Но жить мы собираемся на стипендию!
– То есть, надеетесь попасть в бюджетный поток? – не врубился Стас, и Ксар поспешил вернуть его в лоно пусть условного, но 1974-го года. – Брат, ты же, вроде, с груши не падал! У нас в стране – бесплатное образование!
– И медицина, – глумливо добавил Стас.
– И медицина, брат! Лечись, не хочу!
– А стипендии – живи не хочу! – подхватил Стас.
– Стипендии, конечно, не ахти, – покусилась на идиллию социалистического общества Аня. – Но если экономить, самим готовить… Другие как-то живут!
– И есть, где жить? – насторожился Стас. – В общаге?
Стас вспомнил о знакомствах с иногородними девушками.
– Зачем? У Златки квартира в Севастополе! – огорошила друзей Аня. – Трёхкомнатная!
– Там сейчас мой брательник с семьёй живёт, – объяснила всё Злата. – Он училище закончил, его на Север распределили, а сейчас у него отпуск. Володька уедет – мы вселимся. Хата папина! – возбуждённо сверкнула она глазами. – У меня папа – капраз! В отставке, потому что наш человек. Горячий он человек, прямой, взял и врезал правду-матку в лицо начальству! И главком папу убрал. А папа… Ну, не мог он без флота! Он же с детства в погонах! С юности! Приписал себе два года и сбежал на фронт! А вообще-то он цыган. Когда немцы табор расстреляли в войну, цыгане нескольких детей успели спрятать за камнями. Те всё видели, как их родных убивают. Папа и сейчас, как вспомнит… – Злата нахмурилась и передёрнула ртом. – В общем, эти дети пошли к своим. Через две линии фронта. Маленькие по дороге умерли, и дошли только трое. Папа – самый старший. Их в детский дом определили, но папа оттуда сбежал, воевал на Малой земле, а потом – училище. А когда его с флота выгнали, он запил.
