– Прости.
Она положила голову к нему на колени.
– Повелитель, нет вины не вашей, не моей во всём этом. Такова моя суть.
– Я отправлю тебя домой.
Встал, взял девушку за руку и вывел.
Далия, как обычно, покорно пошла. А мысли бурлили: «Далариан, не надо. Я не хочу домой. Хочу остаться с тобой. Остановись. Умоляю».
Повелитель прошёл с ней по коридорам и лестницам, вышел в сад и замер.
Девушка проследила за его взглядом. Он был прикован к ярко-алому цветку, такому необычному и красивому, что и, правда, глаз не отвести.
– Как называется этот цветок? Похожи на лепестки в бане.
– Это гродая. Прекрасная как… – протянул руку, погладил по нежным лепесткам, вздохнул и повернулся к ней. – Как ты.
Она ощутила такую слабость в ногах, что слегка пошатнулась.
Мужчина прикоснулся к её щеке тыльной части руки.
– Твоя кожа такая же нежная, как и лепестки гродаи. И ты сама великое чудо, как и этот цветок – гордость амарийцев. Он так редок и дорог, что растёт только у элитных семей.
– Я… повелитель. – Вскрикнула и упала на колени. – Оставьте меня здесь! С вами. Я не хочу больше домой.
Он склонил голову и погладил её по золотистым мягким как шёлк волосам.
– Не могу. Ты вызываешь во мне такие бурные желания, которые я не в силах заглушить ничем и никем.
– Вы… можете… и тогда я… мы… – Зеркальные глаза девушки смотрели умоляюще. Далариан понял, что она хотела сказать, но не мог дать ей этого.
И не, потому что был ярым холостяком. Он просто не мог жениться на ней. Не хотел того же что произошло с его родителями. Об этом знал только шаман. Его мать тоже была богиней, пришедшей с какого-то параллельного мира Ротанга. И после их соития в брачную ночь, вскоре зачала. Мать Далариана обладала другими способностями и через девять дней родила его. А после, как человек умерла, и исчезла, став цветком – Гродаей. Так и появилось это чудо на Ротанге. Отец не выдержал такого горя и нарочито искал смерти в боях с вогринийцами, где быстро и нашёл её. Эта семейная драма засела в сердце Далариана полубога – получеловека острой занозой. Страх, что не выдержит и убьёт зеркальную деву, грыз изнутри. А брак с ней пугал. Он не понимал, что их ждёт, когда она узнает о нём правду. Какое дитя родится и родится ли? Сколько сам проживёт, и какие силы ещё могут открыться и в нём. А то, что они есть, не сомневался, так именно эти силы бушевали в нём, искали выход, и выходили не контролируемым гневом и деспотичностью. Далариан видел во снах, как летает, другие миры, не понимая, как они случатся в его жизни. Видел множество людей: не вогринийцев, а других – иных в странных одеяниях, на повозках без годарбаков. И многое другое, что, будто разрывало его сознание. Он не желал втягивать это кроткое прекрасное дитя в то, чего ещё и сам не понимал. А шаман только отнекивался. Как и несколько дней назад.
– Она моя судьба?
– Не могу дать тебе такой ответ. Далия – богиня. Ты – полубог. Возможно, а может, и нет. Может, её судьба в смерти от твоей плотской любви.
– Что же мне делать?! – Далариан в сердцах ударил кулаком по столу, где задребезжали куча склянок.
Шаман пожал широкими плечами, острыми, как пики, тряхнул серебристыми густыми волосами и отвернулся.
– На всё воля Морага. А ты своим гневом не разрушай мой дом.
– Как всегда, – пробурчал Далариан. – Никаких ответов. Ещё… гродая начала сильнее цвести. Как будто рада зеркальной деве.
