На борту «Инфанти» было еще несколько вояк, направлявшихся домой из Святых Земель. Они быстро сбились в отдельную группку. Пилигримы возвращались из паломничества к Кладезям. Элс, Сколора и еще двое с дальнего запада условились и после Сонсы держаться вместе. Элс прикидывал, как бы улучить минуту и сбежать от Эньо.
На борту он так и не нашел укромного местечка, чтобы распечатать свои приказы. Гордимер вложил в мешок около дюжины писем, каждое из которых надлежало вскрыть в определенный момент. Некоторые – еще до Сонсы, но подходящей возможности так и не представилось. Ша-луг волновался. А если там важные сведения?.. Хотя вряд ли. Гордимер обычно суетится по пустякам, словно какая-нибудь старуха.
– Не терпится попасть домой? – спросил Сколора.
– Да нет. Там ведь все изменилось. Я помню те края совсем другими. Все, кого я знал, состарились или мертвы.
– Эльфорд, умеешь ты нагнать тоски, – скривился Эньо. – Теперь я тоже буду об этом думать. Словно бы еду в чужие края, а не домой.
– Один старый дэв в Триамолине так и говорил.
– Как?
– Прошлое – это чужбина. Мне все кажется, что я сплю и вот-вот проснусь на своей койке в Триамолине.
– Да? Тогда это тебе снится. Смотри, плавучий маяк. – Эньо уже бывал в Сонсе.
Сам город стоял на реке милях в восьми от устья. «Вивии Инфанти» предстояло идти от одного плавучего маяка к другому, а потом следовать вдоль линии буев. На первом маяке их поджидал лоцман, который должен был сопровождать их до самой Сонсы.
Прошло несколько часов. Торговый корабль медленно двигался вперед.
– Теперь будем весь день ползти эти последние мили, – ворчал Элс.
– Попроси, пусть тебя высадят, пешком дойдешь.
– Я бы с радостью. Лишь бы землю твердую под ногами почуять.
Элс уже успел надоесть попутчикам своими жалобами.
– Да мы и сами уж не прочь, дружище.
У них действительно почти весь день ушел на то, чтобы подняться по реке Сон к городу. Элс с удивлением смотрел на странные высокие дома и толпившийся на улицах народ – все такое яркое. Родной Аль-Кварн был серым: приземистые и однообразные глинобитные домишки, а единственные цветные пятна – навесы над лавочками. Каифу не нравились яркие краски.
«Вивия Инфанти» шла мимо пустых причалов. Элс спросил у матросов, почему они не швартуются.
– Это не наши, – услышал он в ответ. – Это Красных и Синих. А «Инфанти» принадлежит Дуранданти – Зеленым.
Приверженность западных варваров к цветам изумила Элса. Везде, где раньше царила Древняя Бротская Империя, – в Восточной Империи, в королевствах и республиках Фиральдии, в епископальных церковных владениях вдоль промптского побережья – люди делились по цветам. В нынешние времена это означало принадлежность к политической партии. Цвета начали использовать таким образом еще в древности – традиция пошла от знамен различных команд на ипподромах.
Жители Сонсы утверждали, что их город – самый могущественный купеческий оплот на Родном море. Жители Апариона и Датеона не могли с этим согласиться. Как, впрочем, и Платадура, праманский порт в Диреции. Сонса дорожила репутацией единого сплоченного государства, но ее раздирали на части внутренние свары. Клики и партии не могли договориться между собой и вели себя словно избалованные дети. Чужеземцу эти препирательства казались глупыми.
Суть разногласий крылась не в религиозных догмах и не в идеологии, – это была всего-навсего неутихающая борьба за власть. Как и повсюду в Фиральдии, в Сонсе заправляли могущественные семейные кланы.
